Полезут разбираться. А там и выползет чего не того.
— Он.
— Вы с ним давно знакомы?
— Знаком, — Еремей голову склоняет, впивается взглядом. — Ты мне тут не финти… на полицию я не работаю. А вот ты — тут вопрос другой.
— Да что он себе позволяет⁈ — Эльжбета очнулась.
— Тихо, — рявкнул Светлый. — Позволяет… за вами чуется… прошлое.
— У всех есть прошлое. Разное. И вот что я тебе скажу, гражданин революционер, — Еремей наклонился и выкинул руку, вцепившись в галстук, да так, что Светлый даже глазом моргнуть не успел. — Сунешься к моим без разрешения, я тебя прямо тут и похороню.
Эльжбета взвизгнула.
— Цыц, — Светлый не испугался, но пальцы Еремея убрал. — Беточка… иди, проверь, там уже люди должны собираться. Вспомни, что ты у нас хозяйка этого чудесного дома. Встреть там… а мы побеседуем. Убивать приходилось?
— Приходилось.
— И как?
— Кровавые мальчики в глазах не пляшут. А у тебя?
Отвечать Светлый не стал. Но отодвинулся на всякий случай, и револьвер достал, вроде как на колено положил, но ствол в Еремея смотрит. Намёком.
Ну-ну. Призрак, если что, его сожрёт раньше, чем он выстрелить успеет.
Да и Еремей не из тех, кто будет сидеть и глазами хлопать.
— Убрал бы ты пукалку от греха подальше. Ещё вон, стенку попортишь… в общем так. Если хотите дело иметь, то ищите для всех.
— И для твоего… хозяина?
— И для него.
— А он согласится?
— Смотря сколько предложите.
— То есть, никакой идейности?
— Идейность вон дурочкам скармливай, вроде той, которую ты под Савку подпихнуть пытаешься.
— Это…
— Случайность?
— Она самая.
— Ну-ну, — Еремей глядел с насмешкой. Правда, чуялось, что господину Светлому от этой насмешки было совсем даже не смешно.
— То есть, хозяин готов? А хозяйка?
— Даже близко чтоб не совались.
— Для девушек работы как раз больше… и не обязательно рискованной. Мы можем устроить её, скажем, машинисткой или гувернанткой. У женщин вообще возможностей в некоторых делах куда больше.
— Не лезь. Моим это не понравится. Они Танечку любят.
— А ты?
— А тебе на кой? Всё с камушком не успокоишься. Брось, видел я такие игрушки. Их обойти не так и сложно.
— Какие ещё видел?
— Разные.
— С артефактами ты знаком. Руки замарать не стесняешься. Опыт имеется и боевой… что ещё?
— На той стороне бывать доводилось.
— Даже так? — а вот теперь гражданин Светлый точно заинтересовался.
— Пару лет хаживал. Добытчиком. Потом подцепил заразу. Пришлось уходить. Вылечился, — Еремей говорил кратко и правду. Прав он. Примитивный артефакт. Опытный человек справился бы лучше. Вот только Светлый при всём своём опыте с артефактом давно. Привык. Приспособился. И теперь всецело на него полагается.
На наше счастье.
— Потом место вот нашёл… в роду одном. Правда, теперь и рода не осталось, только детишки одни. За ними и приглядываю. Мальцов учу… всякому-тразному.
— А на фабрику на кой полезли? Не за заработком же?
И всё-таки Светлов не дурак.
— Может, и за ним?
— Не дури. Твой хозяин мог бы и в автомастерскую пристроить. Его уважают. А условия там получше и перспективы имеются. Мальчишки грамотные, толковые. Чего таких на фабрике гробить?
— А вот для того, чтоб ты спросил…
Револьвер шелохнулся, но Еремей погрозил пальцем:
— Не спеши. Ты нас искал. Мы тебя.
— Меня?
— Кого-нибудь навроде тебя… вот и нашли друг друга. Самое время порадоваться.
Ага. Только вот физия у Светлова какая-то совсем не радостная.
[1] Вполне реальное брачное объявление.
Глава 8
Глава 8
16 апреля проживающая в доме Кукуева, в Спасском тупике, мещ. Сусанна Верина обнаружила, что у нее из гардероба похитители унесли плюшевую ротонду, шинель и разное платье, а также золотые вещи, всего на 430 рублей, а вчера Верина по городской почте получила письмо, в котором оказались квитанции на заложенные в городском ломбарде вещи, которые у нее были похищены. [1]
Новости
— Ой, что это с ним? — голос Светланы слегка выбивает из равновесия. Кажется, я увлёкся.
— Ничего. Спит. Притомился крепко, — Метелька чуется рядом, что успокаивает. — Не трогай. Пускай отдохнёт. Знаешь, до чего это непросто, когда целый день мешки тягать. Он ещё и болел долго.
— Да?
Так и тянет ответить в рифму, но тут же на меня падает что-то тяжёлое и пахнущее дамскими духами.
— Так теплее… — вздыхает Светлана. — А ты не устал?
— Я покрепче буду.
— Вы разные.
Поэтому мы всё ж отбросили идею записаться родичами. Потому как и вправду разные. Во-первых, чем дальше, тем более заметным становится моё с Тимофеем сходство, спрятать которое не получится при всём желании. Во-вторых, так же заметна разница между мной и Метелькой.
— Ага. А ты тоже из благородных…
— Мы не выбираем, где рождаться! — а вот теперь Светлана недовольна. — И моей вины нет…
— Так кто ж виноватит, — Метелькин голос спокоен. — Сбежала из дому?
— С чего ты взял?
— Ну, вряд ли б тебя маменька с папенькою сами отпустили бы, — резонно заметил Метелька.
— Мама умерла. Отец снова женился. Нашёл себе молоденькую… такая дура!
Кто бы сомневался.
Ладно, пока не трогают, возвращаюсь, очень надеясь, что Еремея не подстрелили, а Светлого не сожрали. Не то, чтобы он мне сильно приятен, но как показал опыт, найти революционеров не так и просто.
— … вам нужны люди, нам — возможности, — голос Еремея звучит спокойно. А вот Светлов напряжён. Не верит? Правильно. Я бы на его месте тоже не поверил. — Можем объединиться ко взаимной выгоде.
— Зачем?
— Вам? Я боец и неплохой. Могу и участвовать. Могу и учить. К вам же приходят большею частью идейные, но безрукие. Так что грамотный наставник пригодится.
— А ты грамотный?
— Рекомендации предоставить? — теперь в голосе насмешка.
— Если есть, что ж с ними в приличный дом не устроишься?
— Так… не возьмут. Во-первых, старый я уже для приличных домов. Там предпочитают помоложе, позлее, поздоровей. И чтоб рожа была приятная глазу. Во-вторых… снова же старый я с мальцами возиться и капризы хозяйские терпеть. Там не сдержусь, тут отвечу. Так надо ли оно?
— Правдоподобно.
И на артефакт пялится.
А Еремею что. Он вообще у нас человек весьма себе правдивый.
— Да и проверять станут в приличном доме… на мне ж всякое есть. Случалось в жизни попадать в ситуации. Разные.
— Покойник числится?
— Покойник… это у тебя, может, покойник. У меня уж и кладбище наберется среднее руки, — прозвучало хвастливо. Еремей ещё улыбнулся так, от души. Чтоб проняло. Светлова проняло, хотя он старательно виду не показывал.
— С тобой понятно. А хозяин твой?
— А что хозяин? Думаешь, ему жить весело? Вон, имение продать пришлось, земли тоже. Долги едва-едва прикрыл и остался с голой жопой. Дворянским чином, чай, не прокормишься. На службу? Так на службу рекомендации надобны, людишки, которые за тебя похлопочут, если в приличное-то место. И с той службы ещё поди-ка прокормись. У него ж на руках двое, почитай, немощных. Один блажной, другая — девка. Так бы, может, на военную пошёл, да где ж их оставишь? Не гляди, Светлов, что дворянского роду. Парень хороший. Крепкий. И решительности хватит…
— Ты прям сватаешь.
— Скорее уж это… как там… обрисовываю точки соприкосновения и взаимного интересу! Во! — Еремей поднял палец. — Кстати, тоже дарник. Тебе ведь дарники нужны.