Но мы не выберемся.
Тьма нас не отпустит.
Она в ярости. И требует крови. Я положила ладонь на голову Джейми. Нужно что-то придумать. Что?
— Что ж, — медленно проговорил Рейвен. — Возможно, твой друг был прав, и Хозяин Тьмы — подходящая жертва.
Его слова в тишине прозвучали так же громко и пугающе, как набат.
— Нет! — воскликнула я, оборачиваясь к нему. — Мы что-нибудь придумаем, ты сможешь уйти…
— Я — смогу, — спокойно ответил Рейвен. — Но это ничего не решит.
Он коротко закусил губу, а потом наклонил голову, глядя вперед. Легко улыбнулся. Как мальчишка, который прикидывает, сможет ли залезть на самое высокое дерево в саду и не упасть.
Вендиго!
— Рейвен, город не стоит того, чтобы ты ради него жертвовал собой! Подумай о…
— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ГОРОД, ЭЛИЗАБЕТ! — рыкнул Рейвен. — Но ты — ты должна жить. Это то, ради чего я готов жертвовать. Собой. Добровольно. Чтобы ты спаслась. Если есть хотя бы маленький шанс, что Тьма примет…
— Рейв…
Раньше, чем я успела что-либо сделать, Рейвен убрал щит. Опустил руки и шагнул вперед.
— Нет!
Я бросилась к нему, но не успела. В одно мгновение Тьма прильнула к Рейвену, как жаждущий ласки щенок, а потом окутала всю его фигуру, поглотила ее, как рыба глотает наживку. Вскрик Рейвена был коротким и каким-то удивленным. Он оборвался уже через секунду.
— Нет! Нет-нет-нет!
Только не ты, ты не должен умирать, ты…
Усадив Джейми на пол, я рванула вперед, туда, где только что назад стоял Рейвен. Протянула к нему руки, желая дотронуться до руки, до плеча, хоть до чего-нибудь!
Пусто.
Рейвен исчез.
— Нет! — Я лихорадочно оглядывалась хватала руками темный густой и удивительно живой воздух. — Рейвен! Рейвен!
Вдруг Тьма ударила мне в грудь, пробивая ее насквозь, как копье. Я закричала, все тело обожгло, как обжигает мороз или огонь. Боль длилась и длилась, мне казалось, прошли часы или даже дни, наполненные ею. Я думала — агония будет вечной, но она закончилась так же быстро, как началась.
А потом я поняла, что у меня по щекам бегут слезы, а дыхание перехватывает от рвущихся наружу рыданий.
— Рейвен!
Голова закружилась, я уперлась руками в колени и огляделась.
Его нигде не было.
Рейвен будто растворился в воздухе.
Тяжесть, которая давила на плечи с того момента, как мы оказались в церкви, вдруг исчезла. Темнота утратила зловещую плотность, бросив взгляд вправо, я поняла, что за окнами церкви розовеет рассвет. Иней на стенах и на полу искорками поблескивает в первых лучах солнца. Красивая, мирная картина, от ужаса перед которой меня затрясло. Это значило, Тьма отступила, приняла жертву, а Рейвен… погиб?.. Нет!
— Рейвен! — крикнула я и задохнулась, закашлялась от раздирающей внутренности боли. — Рейвен!
Сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово выскочить из груди.
Рейвена нигде не было.
Джейми подбежал ко мне, обхватил за пояс, уткнулся лицом в ноги. Я положила руки ему на макушку, но сил успокоить испуганного малыша у меня не было.
Я оглядывала церковь, залитую скупым утренним светом, пытаясь отыскать взглядом Рейвена.
Ровные ряды деревянных скамеек, алтарь, мозаичные иконы, равносторонние кресты, разбросанные по полу кубики, дверь в стене.
Никого.
Рейвен исчез, демон исчез, сама Тьма исчезла.
Осталось только яркое ясное утро.
Сердце гулко билось во всем теле сразу.
— Рейвен! — я оглядывалась, как загнанный в ловушку зверь. — Где ты?
Никого.
Никого.
Никого!
Только трижды проклятые мозаичные лики Всевышнего смотрели со стен.
Стало так больно, как никогда, и я закричала, закрывая лицо руками.
Рейвен, ты должен был жить!
Как ты мог⁈ Где же ты?
Мой взгляд метался от одного угла церкви к другому. К алтарю. К скамейкам. К двери. К иконам.
Никого.
Никого.
Никого!
— Рейвен!
Тишина. Я осела на пол, разом лишившись всех сил. Джейми обхватил меня за шею, как будто боялся отпускать после всего случившегося. Дверь хлопнула, перед глазами поплыло, но я успела разглядеть силуэт бургомистра. Он позаботится о Джейми.
Эта мысль была последней, прежде чем я потеряла сознание.
Глава 29
Не знаю, сколько я плавала в сплошной муторной черноте. Она не была похожа на ту, которую я видела после смерти. Та была прохладной, как вода. Эта — жаркой, тесной.
Мне казалось, я лежу в насквозь пропотевшей постели, во рту сухо от жара, сквозь веки прорывается свет керосиновой лампы и камина, чьи-то руки тянутся ко мне, чтобы напоить, поправить подушку, положить прохладную ткань на лоб…