Ибо женщина, будь она незамужняя или замужняя, привыкнув к верещанью поросят и даже полюбив это, полюбит и голос своего собственного младенца. И неужто она полоумная, что станет убивать того, кого любит?! К тому же дети ближе к царствию небесному, чем мы, взрослые. Итак — учась через поросят любви к детям, мы приближаемся к небесным вратам, споспешествуем кротости, спасаем, так сказать, свои души.
Такова была этическая подоплека обзаведения образцовым свинарником, который господин Всетаки хотел строить на своем собственном хуторе Соонику, как он с исчерпывающей обстоятельностью объяснил своей молодой жене. Разумеется, свинарник, как и человеческое жилье, имеет и эстетическую подоплеку, но об этом господин Всетаки не говорил. Эстетическая перспектива была заботой архитектора, который пытался во всем своем творчестве быть ближе к искусству ваяния.
Ирма, слушая объяснения своего мужа, поняла, что она ошибалась, думая, что муж уже разрешил все свои запутанные жизненные вопросы. Нет, Рудольф так же, как и она, ломал голову, но только он ломал голову, так сказать, с одного конца, а Ирма — с другого. Ирма начинала как бы с себя самой, а муж издалека — с поросят, чей хлев еще не построен.
Так отличались друг от друга эти два человека, которые должны были жить вместе, любить друг друга и быть счастливыми. И потому счастье сопутствовало им и в деле и в любви. Но когда началось таяние снегов, Рудольф потерял свое поле деятельности и трудов, так как на хуторе ввиду распутицы нельзя было что-либо предпринять и проехать туда было трудновато. Тут-то Ирма и заметила — вернее, лишь догадывалась, — что мужу снова угрожает какой-то кризис. Он стал неразговорчивым, беспокойным, задумчивым, нервным, хотел вроде куда-то идти, но не шел. Тут-то Ирма и набрела на мудрую мысль — попытаться помочь мужу и под каким-нибудь предлогом повести его туда, куда он сам очень хотел пойти. И она сказала как-то раз:
— Знаешь, дорогой, я очень хочу делать что-нибудь, чего еще никогда не делала, или пойти куда-нибудь, где никогда не была. Помнишь, однажды мы говорили о кабинете. Когда мы еще были жених и невеста. А не хочешь ты повести меня в кабинет теперь, я никогда еще там не была.
— Мы и сейчас в кабинете, — смеясь, ответил Рудольф. — Мы все время живем в своем кабинете.
— А мужья со своими женами никогда не ходят в кабинет? — спросила Ирма.
— Почему же? — ответил Рудольф. — Если и другие приходят вместе с женами. Целая компания.
— Ну вот! Пошли с компанией! — сказала Ирма. — Веди меня, милый, я очень хочу быть там с компанией!
— Ты ошибаешься, — сказал Рудольф, — ты вовсе не хочешь быть там с компанией.
— Хочу, поверь мне, хочу! — затвердила Ирма и прибавила шутя: — Возьмем с собой и испорченных, они немножко испортили бы и меня. Попробуем спасти меня от того, чтобы я не умерла неискушенной старой девой, как ты однажды сказал.
— Ты ребенок и не знаешь, что говоришь, — возразил Рудольф.
— Отлично знаю, — сказала Ирма. — Я хочу видеть, что делают искушенные люди, когда они собираются компанией в кабинете, и хочу знать, что это за места, куда ходят мужчины, когда они обманывают своих жен.
— Скажи лучше прямо, что ты хочешь знать, где бывал твой муженек, когда он еще не был твоим мужем и когда он приходил поздно ночью или не приходил вовсе!
— Да, дорогой, именно это я и хочу знать, — сказала Ирма. — Ведь тебе теперь нечего скрывать, мы уже обо всем говорили.
— Ты считаешь, что говорить и делать — одно и то же?
— Я очень хочу что-нибудь подобное и делать, а не только говорить. Мы ведь пойдем вдвоем, что в этом такого?
— Ладно, пойдем, — произнес Рудольф. — Пусть исполнится твое желание.
— Хорошо, хорошо! — воскликнула Ирма и хлопнула в ладоши, совсем как ребенок.
В тот же самый день вечером они пошли в какой-то ресторан, где сначала пили, потом ели и под конец только пили. Какой-то дюжий господин, неизвестно как очутившийся в их обществе, сказал, что он за свой век достаточно поел, так что довольно, а какой-то молодой человек, который тоже попал за их стол, сказал, что божий злак нельзя изводить, смешивать с едой, иначе он не ударит в голову. С дюжим господином была некая госпожа Кырендик, которую Ирма видела впервые. Молодой человек пришел с мадемуазель Синиметс, которая встретила Ирму как закадычную подругу. Ирма тоже питала сегодня дружеские чувства ко всем.