— Молодец, мультимиллионер, завидный жених растет!
И с горечью добавила.
— Будет чем алименты платить. Завтра позвоню девочкам из налоговой, посмеемся вместе.
— Ма, послушай, когда все наладится?
— Я тоже хочу это знать...
— Нет, просто думаешь одно, стараешься, а в итоге выходит всякая хрень! Я так злится начинаю, что перестаю себя контролировать. Понимаешь, раньше такого не было, сейчас мне словно башню сносит.
— Кризис у тебя переходного возраста.
— Да нет, брось ты...
— Просто это так у тебя проявляется. Тебе надо научиться жить мирно с самим собой, тогда все наладится.
— Мама, ты меня не поняла...
— Все я поняла, не думай, что ты такой один уникальный, все через это проходят в свое время. Мне жутко не нравился свой нос, казалось жить не возможно с таким курносым носом.
Я удивился ее словам.
— Послушай, никогда мне твой нос не казался курносым, он правильный, небольшой и очень красивый, нет честно слово!
Мама печально вздохнула.
— В пятнадцать лет я вбила себе в голову, что он курносый, все смотрят на него и смеются с меня. Казалось жизнь моя окончена. Не хочу говорить, но глупые мысли в голову тогда лезли. Сейчас смешно об этом вспоминать, а тогда это была для меня трагедия.
— Я своим носом доволен.
Сказала моя тушка, немного растерянным голосом и схватила сама себя за нос, ощупывая его внимательнейшим образом. Мама продолжила мягкие увещевания, потрепав меня по плечу.
— Дело не в носе, ты не чувствуешь единства внутри: чувства желают одного, порываются бежать и действовать, разум не успевает за ними критически все осмысливать, сердце стучит бум — бум, дыхание сбивается, а ладони потеют. Ты думаешь одно, хочешь это выразить словами, но слышишь свою речь и удивляешься, почему ты сказал не то, и не так, разве ты это думал произнести? Растет не только твое тело, мозг тоже перестраивается на свой лад, поэтому ты так удивляешься, почему в чем-то сглупил, что-то не заметил, не досмотрел, а о чем-то не подумал... переосмысливаются взгляды на жизнь, все видится иначе.
— Ма, нет не это меня беспокоит, просто я порой бешусь, и потом злясь за это на себя.
Мама даже и не думала спорить, а сразу согласно закивала головой.
— Это тоже от туда. Ты со временем научишься замечать за собой эти моменты и станешь лучше себя контролировать, тебе просто нужно время, привыкнуть к этим переменам. Все будет нормально, мой малыш, нужно просто переждать это поганое время.
Она опять так крепко обняла меня на минуту, и я не хотел ее отпускать. Мама любит меня, хоть и бывает врединой и занудой.
— Как дела в школе?
— Упс, школу я решил бросить, и в десятый не идти...
— Что??????????
Света увидела меня и встала из — за стола.
— Господин...
— Светка, где Варвара Ивановна, я весь замок обошел, ее нигде нет?
Негретяночка испуганно захлопала глазами.
— Я не знаю, с утра ее не видела, кстати... могу я вам ее заменить?
— Нет!
Големша так и не прореагировала никак на мое появление в кабинете, она держала в руках мольберт и размазывала по холсту краски жирными мазками. Я подошел и заглянул у нее из-за плеча на работу. Она так раньше не рисовала.
— Это что за абстракционизм?
Стая красных ворон летела через какую-то черную трубу.
— Я так вижу зарю нового дня, вам не нравится?
— Аня, зрение тебе лечить надо, или голову.
Утром я был занят другими делами, вернее с другими девочками, поэтому и не придал значение отсутствия Вареньки, а теперь забеспокоился. Не стал никого напрягать поисками, сам кругом прошелся, заодно проверил, кто чем занят.
На нашем месте, на бережку Вареник сидела на лавочке. Брошенный нами домик, крестьяне разобрали и перенесли на новое место. У берега по самый руль влез в грязь остов от водного мотоцикла. Погода была такой же теплой, как и всегда, но от чего то чувствовалась осень.
Варя всегда опрятно и стильно одетая, представляла странное для меня зрелище. На голове у нее был полный раздрай, черное вечернее платье без рукав и белые большие бусы на шеи не шли ни в какие ворота к розовым кедам с лиловыми шнурками.
Я молча подошел, и подхватив ее на руки, посадил к себе на колени. Варя обвила шею руками и уткнула сопливый нос в плечо. Минут через пять тишины моя рубашка с ее стороны полностью отсырела.
— Прости меня, я не хотел тебя обидеть.
Варя кинулась целоваться, что было не очень приятно в этот момент, а потом дело закончилось сексом на этой лавочке, мы ее чуть не разломали.