Для себя я сделала вывод, что эта ягодка сродни нашим лимонам и клюкве — содержит в себе много витамина С. А значит, раз такое дело, ее стоило выбрать всю, что тут есть.
Дора отчаянно закивала головою:
— Сейчас подниму всех, кто в состоянии выйти за ягодой! Выберем все! А потом поделим между домами поровну!
Я кивнула. Вот и ладушки.
— Хорошо. Женщины и дети за ягодой, мужики – за камышом. И чтоб все крыши в деревне привели в порядок! Я позже проверю. А пока, — внезапно на меня накатила усталость с такой силой, что мне казалось будто первый же порыв ветра может унести меня в открытое море, — я пойду к себе. Извините, но я еще ничего не ела и не спала с того момента, как тут оказалась. — От неловкости я невольно покраснела. Признаваться в слабости было неприятно, но я понимала, что уже исчерпала все свои силы. — А потом нужно еще навести в доме порядок. У Ширы видимо на себя уже не хватало сил в последнее время. Но если что – зовите, приду.
Дора и Мурина согласно закивали головами. Но мне показалось, они не особо ко мне и прислушивались. Наверное, уже прикидывали, кого позвать на ягоду и как припахать мужиков.
И я поплелась домой. Ноги уже еле передвигались, увязая по щиколотку в песке, заплетаясь между собой. Я уже даже не о бутерброде мечтала, я хотела закрыться в горнице, упасть прямо поверх пестрых тряпок, доставшихся мне от Ширы, и так и уснуть. Разбирать ложе покойницы и приводить его в порядок не было уже никаких сил.
Дора и Мурина обогнали меня по дороге, по очереди подпихивая в спину ошалевшего и не сопротивляющегося Тита. Так что, когда я вошла в деревеньку, там уже все суетились, собираясь на промысел. В отличие от утреннего моего возвращения, сейчас мне все уважительно кланялись. Вот только мне было все равно. Я держала курс к кровати. Но дойти до нее мне оказалась не судьба.
Уже у самого порога дома мне в спину прилетел крик:
— Хозяйка! Хозяйка! А поле-то пропало!
Смысл услышанного не сразу пробился в мой, затянутый пеленой усталости мозг. Я несколько секунд постояла на месте, тупо глядя на закрытую дверь дома и пытаясь сообразить, о каком поле идет речь, почему оно пропало и причем тут я. А когда до меня дошло, то пришлось сцепить зубы, задержать дыхание и посчитать до десяти, пережидая, пока схлынет накрывшая меня волна ярости пополам с отчаянием.
Позади неуверенно позвали:
— Хозяйка?..
Я неохотно развернулась и уставилась на тощего пацаненка лет десяти на вид. Взлохмаченная шевелюра, серая то ли от грязи, то ли так было задумано изначально рубашка и обтрепанные штаны чуть ниже колена. Он смущенно потупился под моим взглядом, шмыгнул носом и шаркнул в пыли ногой:
— Там это… меня, как самого быстрого за вами послали… наши на берег пришли, тетка Мурина стала искать проход — а кругом один песок. Тетка Дора начала на тетку Мурину орать, что та специально всех кругами водит. Себе решила прикарманить всю ягоду. Тетка Мурина и себе начала орать, что раз-де тетка Дора такая умная, то пусть сама людей на поле и ведет. Ну и…
Я выдохнула, подняла вверх лицо,с тоской глядя на небо, и больше не вслушиваясь в бесконечный и нудный пересказ:
— Да вы надо мною издеваетесь, что ли?..
Вообще-то, я обращалась к местным богам. Но пацаненок все принял на свой счет, побледнел и испуганно замотал головой:
— Не-не, Хозяйка, я вам не брешу! Святым драконом клянусь!
Смирившись с тем, что сон и отдых опять отодвигаются в далекие дали, я подошла к пацану:
— Ладно. Пошли, будем разбираться, куда вы в мое отсутствие дели целое поле.
Я пошутила. Но мальчишка споткнулся и с ужасом покосился на меня.
Пока я с провожатым доплелась до прохода, ведущего на поле с ягодой, Мурина и Дора чуть не подрались. Я издали заметила орущих друг на друга женщин и стоящих вокруг них группками односельчан. Тоже мне еще, зрелище нашли. Нет, чтоб разнять и делом заняться. А пока я доплелась до них, то Мурина уже и руки протянула то ли платок с головы Доры сдернуть, то ли глаза сопернице выцарапать. Визг стоял до небес.
На меня никто не смотрел от слова вообще. Даже когда я подошла вплотную и устало поинтересовалась, почему стоим и вопим, вместо того чтобы работать, никто и головы не повернул. Сопровождавший меня пацаненок испуганно покосился на меня, потом на орущих женщин, и втянул голову в плечи. А меня вдруг взяла злость.