— Блаженная, рука. — Уставший голос психа выдергивает из водоворота рассуждений. — Ладонь расслабь, дура! — В недоумении моргаю. — Мазохистка больная! Так до потери крови довести себя можно!
— А-а?
Псих не выдерживает, встаёт да преодолевает между нами расстояние, без разрешения почти грубо хватая за руку, разжимая мой сжатый…
Окровавленный кулак?
Когда я успела пораниться? То, что о мифрил — понятно. Вон какие грани острые. Чем-то звезду кривую напоминает.
Трехконечную и неказистую.
Прямо как я.
***
Рейдан ловит блаженную сразу же, стоило только ей покачнуться да закатить глаза.
Тут же мифриловый кристалл падает из окровавленной женской ладони на землю и противно звенит.
Альв вздыхает, поудобнее обхватывая девушку поперек талии. Что-то подобное он и предполагал.
Грот с мифрилом — всегда та ещё зараза.
Находиться там долго — отвратительно сложно.
Кристаллы жадно входят в резонанс с магией в теле гостя и медленно по капле высасывают её, словно оголодавший вампир, вводя жертву в подобие транса.
Конечно, любой уважающий себя маг может поставить своеобразную защиту. Но долго она не протянет.
Ничто не вечно. Особенно именно в этом гроте.
Здешний мифрил особенный. По структуре и силе альву напоминает мифрил с его родного Туманного острова. Так же переполнен первобытной магией.
Правда, здесь тёмной и зловещей.
Потому, естественно, кристаллы подойдут только тёмным магам да некромантам. Для другой полярности магии — нет, сколько очищающих обрядов над ними не проводи.
То, что отравлялось долгие века, не отскоблить простым смертным.
Рейдан бы сделал из местных парочки кристаллов какой-нибудь занятный артефакт.
Пожалуй, стоит сторговаться с блаженной да взять понравившиеся экземпляры, когда более-менее все устаканится.
От вставленного куска мифрила зависит одна вторая силы артефакта.
Одна вторая…
Это много. Очень много. Потому нужно выбирать с умом основу для будущего шедевра.
Надо подумать…
— Ах да, ещё и святошу не забыть похоронить. Неудобно как-то вышло.
Глава 18
— А вот и ошейник, — без особой радости бормочу себе под нос, пока золотая подвеска с до боли знакомым мифрилом греет ладонь. Буквально. — Почему не кольцо? На худой конец, браслет?
— Блаженная, ты прости, конечно, но старухи меня не привлекают ни под каким соусом, — фыркает псих, не думая отвлекаться от рисования.
Старуха? Я? Стоп, чт-о?
— Придурок! Твои сексуальные предпочтения — последнее, о чем я размышляю на досуге! Да и при чём они здесь?! Подростковый гормональный бум случился? Одно место зачесалось? Или рука вкрай устала?
Стоит ли говорить, что тут же алый взор с предупреждением впился в моё лицо, призывая захлопнуть рот и вспомнить о базовом инстинкте самосохранения?
Верно, Нея, ты не с ребёнком в песочнице играешь.
Псих — тварь злопамятная, вспыльчивая. Хоть и старается косить под ледышку безэмоциональную, что у него конкретно не получается.
— Говорит та, кто приписывал мне любовный роман с четырёхсотлетней вампиршей. — Иронично хмыкает, откладывая перо в сторону. — Заметь, в твою постель я не лезу. Кого ты да в какой позе. — Тонкие губы парня растянулись в донельзя презрительной ухмылке. — Лю-диш-ки, любите вы копаться в чужом белье.
— Я больше не человек.
— Это тебя расстраивает, да? Расплачься еще! Жалеть себя, свою судьбу — только на это вы и способны. Лживые, жадные до чужого богатства лицемеры.
— А ты… — В мыслях сумбур от праведного гнева. — А ты — зубоскалить да упиваться своим превосходством над слабыми!
— Выживает сильнейший, разве не очевидно?
— Закон джунглей? Маугли пересмотрел, недолюбленный ребёнок?
Серьёзно. Откуда такие рассуждения? Нет, откуда — понять вполне себе можно, Реальный Мир ломает. Особенно конкретно этот.
Безжалостный. Кровавый.
Фору тому моему старому спокойно дает.
— Маугли? — Легко нахмурился. — Это что за существо?
— Забей, лучше скажи, куда подевал Айрию?
— Она скоро вернётся, незачем переживать.
— Легче сказать, чем сделать!
Верно. Интуиция изнутри царапает душу, не давая спокойно сидеть на месте и ждать.
Ждать, ждать, жда-ать…
Невозможно. Такое чувство, что ко мне подключили маленькую электростанцию. В крови бушует энергия.