Я правда не хотела этого говорить, но слово – не воробей, и вернуть его обратно было уже нельзя.
─ А ты вся в него, ─ тихо, но зло пробормотала она.
─ Не волнуйся, мама, ─ вздохнула, ─ это никак не помешает мне жить дальше.
Не собираясь больше продолжать эту бессмысленную беседу, я повесила трубку первой и отключила телефон, а затем, почти не глядя перед собой, поплелась домой.
«Как же хочется, чтобы всё это исчезло! Все эти инфантильные мальчики, о которых почему-то надо заботиться, эти нескончаемые упрёки и люди, которые не хотят жить своей жизнью и упорно лезут в чужую! Эта слякотная зима без снега…»
Нет, правда. Последнее на фоне всего остального почему-то задевало даже сильнее, ведь что это вообще за праздник, когда ни мороза, ни снега, ни новогоднего настроения в городе, где просто обязано быть минус тридцать в декабре?
Даже природа, по-моему, решила устроить протест, вот и я устала всё это вывозить…
Чей-то испуганный окрик не заставил остановиться, когда под ногой не обнаружилось опоры, а большая лужа, в которую я наступила, оказалась с сюрпризом, так что падение было стремительным и очень обидным.
А потом меня просто перестали волновать все проблемы, и темнота унесла в свой уютный мир.
⋆❅⋆✧⋆✲⋆✧⋆❅⋆
─ … Вставать, я смотрю, не собираешься?
В себя я пришла от тряски и противного голоса. Хм, а оперативно скорая нынче работает! Или я просто отключилась так надолго, что даже не почувствовала, как меня спасли?
─ Эй, свинорыло! Сколько можно валяться?
Ого, так меня ещё не будили! Мама, конечно, по-всякому называла, но до такого точно не доходило.
Лишь с энной попытки я осознала, что эта тряска дело рук какой-то хабалистой и очень настойчивой тётки, которая тормошила меня изо всех своих сил, заодно пытаясь вытрясти из меня жизнь.
─ Женщина, вы чего орёте, как будто мы на пожаре? Кто Вы вообще?
Тишина показалась мне зловещей. В фильмах обычно ещё карканье вороны слышится где-то вдалеке, но тут я прям услышала звон колокола, и звонил он по мне.
─ А х ты дрянь!!! ─ на ультразвуке завизжала незнакомка, замахиваясь на меня мокрой тряпкой.
Тут уж хочешь – не хочешь, а встанешь, вот и я вскочила, как ужаленная, не понимая, почему со мной так некрасиво поступили.
─ Да кто Вы такая-то, чтобы меня бить? И где я вообще?
Окружал нас какой-то сарай, больше подходящий для содержания скота, чей крик слышался снаружи, а сама дамочка несколько необъятных форм была одета в старинное дорогое платье c кучей украшений, из которых явно не могла выбрать что-то конкретное, а потому напялила все.
У неё налились глаза, лицо покраснело, и я подумала, что мне снится сон, да только не бывает во сне настолько больно!
─ Иди сюда, дрянь! ─ она скрутила мокрую ветошь, угрожающе надвигаясь, пока я пыталась от неё убежать, только почему-то это было очень трудно сделать – тело казалось неподъёмным и грузным.
Ну нет, добровольно всё равно не дамся. Что это за место, и как я сюда попала? Память отказывалась отвечать, но сейчас для меня была важна любая деталь, и пока что мозг был явно не на моей стороне.
─ Матушка, что происходит? ─ послышалось встревоженное, и к нам на огонёк заглянуло двое парней в такой же странной одежде, будто только что они сбежали из театральной труппы.
Я было понадеялась, что хоть в ком-то здесь присутствует человечность, но не тут-то было.
─ Хватайте эту мерзавку! Она вздумала мне всё испортить! ─ приказала им запыхавшаяся тётка.
Эти добры молодцы быстро оказались рядом, и хищные выражения их похожих лиц не сулили мне ничего хорошего, когда я вновь решила не становиться жертвой чужого произвола. Меня в два счёта скрутили, больно сжав руками, и пока я упиралась изо всех сил, влили в рот какое-то пойло, после которого тело вдруг перестало сопротивляться, а я застыла на месте послушной куклой.
Пощёчина отрезвила окончательно, убедив, что это точно, вот стопроцентно не сон.
─ Так-то лучше, свинорыло, ─ улыбнулась тётка, приходя в спокойствие и благодушие, тогда как я мечтала удавить всех, кто здесь присутствовал. ─ Не с той ноги встала, ничтожество? Так я тебе сейчас быстро покажу, что к чему…
И ведь показала же, не соврала.
Моё лицо никогда ещё не получало столько оплеух, как в это утро в непонятном сарае, пока рядом ухмылялись двое братьев-придурков, изредка прося присоединиться и тоже побить меня. А после экзекуции меня вытолкали наружу, чтобы продолжить измывательства.
Яркий солнечный свет резанул по глазам. Звуки скотного двора обрушились на чувствительные уши, а потом я увидела и всех его обитателей – ко мне тут же подбежала коза, словно к родной.