— Но я сам виноват. Мне нужно было не отступать. Доказать в техническом совете, добиться своих прав. Да и времени мне стало жалко. Наш коллектив конструкторов увлекся новой идеей. Фреза, потом ротационный покровосдиратель. Чертежи, расчеты, изготовление опытных образцов. Время пролетело незаметно. Сейчас в Сиверском лесхозе испытываем еще одно орудие рыхления лесной почвы. Если МИС примет, а в техническом совете появятся препятствия, то на этот раз мы не отступимся.
Мне говорили: вы просите чертежи. Зайдите завтра в институт, — неожиданно для нее закончил Валуев, извинился: его ждут, и стремительно вышел из кабинета. не дав ей возможности опомниться и поблагодарить.
Какие упорные, целеустремленные люди! — думала Анастасия Васильевна. — Такие добьются своего!
Уезжая, она постояла на взгорье, смотрела на МИС, — на крышу склада, на контору. По двору ходил мужчина в соломенной шляпе. Конечно, это Армяков хлопочет возле своей корчевальной машины. Она пожалела, что не попрощалась с ним.
Погребицкий защитил диссертацию и собирался отметить это событие банкетом.
Нина, встречая его дома, попросила рассказать, как прошла защита.
— Первым, Ниночка, защищал диссертацию какой-то серенький преподаватель Лесотехнического института Поволжья. Докладывал скучно, таблицами занял всю стену зала. И что удивительно: ни одного голоса против, хотя почти все зевали, пока он защищал. Моя диссертация, мне кажется, вызвала оживленный интерес. Во всяком случае, слушали меня с большим вниманием.
По словам Погребицкого выходило, что все прошло, как нельзя лучше, — ученый совет остался им доволен.
Нина слушала, преданно глядя ему в глаза.
— Как хорошо, Аркадий. Я так рада за тебя. — Она обвила его шею руками, приникла. — Милый, ты теперь кандидат наук. Скажи, дорогой, а трудно добиться докторской степени? Как Окуневский?
На холеном лице Погребицкого блуждала неопределенная улыбка.
— Доктор наук… — он пожал плечами. — Не боги горшки обжигают, Ниночка. Главное — связи, свой круг людей науки… Но пора накрыть стол, дорогая. Скоро гости начнут съезжаться.
Нина смотрела, как он расставлял на столе хрустальные бокалы, и думала: «Связи, свой круг людей…»
— Послушай, Аркадий, а Пивоваров говорит: главное — знания, новаторство, проникновение в неисследованные области науки…
— Пивоваров? Ты с ним знакома?
Погребицкий остановился с бутылкой шампанского на полдороге от буфета к столу.
— Да. Он приезжал в Хирвилахти и жил в нашем доме с неделю. Алексей считается с его мнением.
— Пивоваров! Подумаешь, авторитет! Без связей имени в науке не создашь, будь хоть семи пядей во лбу. Твой Алексей — не глупый человек, у него есть способности к научным исследованиям, а чего он достиг? Сидит в лесу и пилит деревья, — Погребицкий поставил бутылку на стол, обернулся к Нине. — Я никогда не мог объяснить, почему ты выбрала его в мужья? — Нина молчала, перебирая пальцами бусинки янтарного ожерелья. Погребицкий самодовольно улыбнулся, поцеловал Нину в пушистый локон.
Он расставлял на столе приборы и мечтал вслух: теперь уже скоро он может получить квартиру в доме ученых, у него будет дача в живописной местности на Карельском перешейке.
Нина переодевалась в вечернее платье, рассматривая в зеркало свои красивые обнаженные руки.
— Аркадий, я уйду из Дома культуры. Мне надоел кружок самодеятельности.
— Тебе предлагали место в театре? — Погребицкий насторожился.
— Пока нет, но Горисолнцев обещал…
— Не понимаю. Ради пустых обещаний лишаться заработка? Неразумно, дорогая.
— Но, Аркадий, я получаю гроши…
— Вот-вот, именно гроши, — подхватил с живостью Погребицкий. Я давно хотел тебе посоветовать взять еще кружок. Театр для тебя — журавль в небе.
— Но я и так устаю, Аркадий, — жалобно воскликнула Нина.
— Я — тоже, — жестко подчеркнул Погребицкий. — Но я тебе не жалуюсь.
Нина поспешила переменить разговор, решив при случае отомстить своему милому за все обиды. Она притворно оживилась, но на душе у нее кошки скребли. В доме Погребицкий распоряжался один. С Алексеем было иначе. Она была полновластной хозяйкой, и муж ей во всем подчинялся. Но что мог дать ей Алексей? Он не умеет жить. Аркадий — эгоист, но она наберется терпенья и со временем приберет его к рукам.
Позвонила доцент Смирнова, сказала, что приехать не сможет: разболелся зуб.
Нина, пудрясь, спросила:
— Аркадий, почему ты не пригласил Пивоварова?
Он, все-таки, секретарь партбюро..
Погребицкий сердито отозвался, что Пивоварову в его доме нечего делать и говорить о нем он не желает. Нина повела бровями, но допытываться о причине не стала.