Вы душите, давите, крушите кости врага.
Мы пытаемся вывести из боя болевыми».
«Почему мужчин не обучают болевым?»
«Потому космодесантников не обучают болевым, что болевые легко предсказуемые.
И не всегда эффективны.
Силовые же приемы — надежные в бою».
«Ничего себе – болевые не эффективны, — сержант Челентано загрохотал хохотом. — Когда вы ударили по яйцам…»
«По мешочку с датчиком боли.
Он подвешен между ног тренажера…»
«По мешочку с яйцами…
Врезали, синьорита лейтенантка.
Я сдержался.
Но, когда вы выкрутили и открутили датчик, я взвыл.
Ощущение, будто у меня вы скрутили.
Я даже руками схватился за свое.
Проверял – на месте ли».
«Челентано?»
«Да, госпожа лейтенантка».
«Затяни резинку туго на моих волосах.
Мне после тренировочного боя больно руки поднимать».
«Здесь затянуть, фройлян лейтенантка?»
«Да, здесь».
«Пальцы у меня толстые.
К гранатам привычные.
Боюсь порвать».
«А ты не бойся порвать, сержант, — в зал влетела… Роксана. — Может быть, госпожа лейтенантка хочет, чтобы ты ей порвал».
«Роксана?»? — Я раскрыла рот.
«Я сюда случайно зашла.
Ошиблась дверью». — Роксана не стала придумывать.
Выскочила из зала.
Только каблучки застучали по ступенькам.
«Как она могла ошибиться дверью? — Сержант Челентано захохотал. — Тут нет дверей».
«Довольно, сержант, — я произнесла добродушно.
Натянула туфли. — Спасибо, что помог мне с волосами.
А сейчас я пойду отдыхать.
Сначала приму душ…»
«Потереть вам спинку, госпожа лейтенантка Женевьева?»
«Себе потри, сержант.
Я справлюсь сама со своей спиной».
«Я по-дружески предложил.
Мы, космодесантники, помогаем друг другу.
Спину потереть.
И все подобное».
«Я давно одна, сержант.
И меня это пока устраивает».
«На ужин не пойдете, госпожа лейтенантка?»
«Я устала, сержант.
Прикажи рядовому Паулюсу, сержант.
Пусть он принесет ужин в мою комнату».
«Слушаюсь, госпожа лейтенантка», — сержант козырнул.
Побежал по коридору.
Я поднялась.
Душевые кабины я раньше отметила около кадки с искусственной пальмой.
«Кругом джунгли, а пальма – пластиковая, — я провела пальчиком по листу пальмы. — Все потому, что в Имперском министерстве военных финансов кто-то хорошо получает денежки от поставки в космические войска искусственные цветы и пластиковые пальмы. — Я вошла в душевую кабинку.
Внимательно осмотрелась. — Дырок, вроде нет.
Отслеживающие голокамеры отсутствуют.
Я уверена, что за мной все равно будут подглядывать, как я принимаю душ.
Или, местный гарнизон – одна большая семья?
Никто не хулиганит?»
Я медленно разделась.
Разложила одежду по полочкам.
Встала под теплые струи.
Кто-то любит ледяной душ.
Я же – неженка.
Я нанесла на грудь лавандовый шампунь.
Медленно растирала по грудям.
Затем намылила голову.
Потом перешла к бедрам, попке.
«Болоньезе, Штольц, — вдруг за стеной раздался крик сержанта Челентано.
Послышались звуки – точно подзатыльники. — Нельзя подсматривать за госпожой лейтенанткой».
«Но вы же сам, дон сержант…»
«Я не подсматриваю.
Я охраняю».
«Значит, подсматривают, — я подумала и повернулась спиной к стене. — Наверно, плитка в душевой заменена на прозрачную.
Никуда от подсматриваний я не скроюсь.
На войне я».
Я смыла с себя остатки мыла и шампуня.