«Пристрелите, госпожа лейтенантка.
Рука твоя не дрогнет, — в глазах Челентано мелькнуло уважение.
Он перешел на «вы».
Мы уже не в бою. — Я поставлю около вашей двери часового.
Чтобы никого не пускал.
Ну, если, конечно, наш батя…»
«Батя?»
«Батя – майор Керубинио.
Если он захочет войти к вам.
Но он не захочет.
Он все понимает.
Тяжелая спецоперация.
Я сам – доложу, пообедаю, и в сон». — Челентано в зевке хрустнул челюстью.
Я добрела до комнаты.
Закрылась.
На всякий случай стулом приперла дверь.
«Не помылась даже, — я стянула с себя одежду. — Не смыла грязь боя…
Ну и ладно».
Я упала в кровать.
Сквозь пелену забытья слышала настойчивые крики Роксаны.
Ей отвечал строгий мужской голос.
Наверно – обещанный сержантом Челентано – часовой.
Роксана требовала.
Часовой бубнил, что сержант Челентано приказал никого не пускать ко мне.
Роксана бушевала.
Кричала, что она сама – сержантка.
И плевала на приказы какого-то Челентано.
Часовой бормотал, что – не положено пускать.
Роксана грозила свернуть шею несчастному часовому.
Но он не отступал.
Наверно, гнев сержанта Челентано для космодесантника намного страшнее, чем свернутая Роксаной шея…
Я проспала ужин, ночь.
Проснулась к завтраку.
«Успею принять душ», — я понеслась из комнаты.
Показалось мне, или на самом деле – мне аплодировали.
Свистели вслед.
Но свистели не с издевкой, а – с восторгом.
В душевой я быстро скинула одежду.
Вошла под тонкие теплые струйки.
«Вода сегодня другая, — я подумала. — Сегодня все другое.
Я уверена, что сейчас за мной никто не подглядывает.
Не знаю, почему, но уверена.
Вечером – другое дело.
Возможно, что космодесантники дают мне отдохнуть. — Я закрыла глаза. — Нужно узнать обычаи в этом гарнизоне.
Устав Императорской военно-космической службы – один.
Но в каждом космополку, в каждой космочасти, в каждом космогарнизоне свои мягкие правила.
Возможно, что мне свистели восторженно и аплодировали потому что – так встречают всех выживших после спецоперации.
А не вернувшихся…
Может быть спросят только – Шельмович?
Сержант Челентано ответит – да.
И все.
Или ничего не ответит сержант.
Но, может быть, в красках распишет его подвиг.
Хотя…
Я не уверена.
Не станет сержант Челентано подставлять меня.
Нальют молча по стаканам.
Выпьют за капрала Шельмовича.
Не знаю.
Я много чего не знаю».
Я открыла глаза.
Перед душевой кабинкой стояла…
Ну, разумеется, Роксана.
В дневной форме дежурной по кухне.
Мы смотрели друг дружке в глаза.
Я не знала, что сказать.
Возможно, что и Роксана не придумала причину для встречи.
Ее ночной пыл пропал.
Роксана просто вошла ко мне в кабинку.
Не раздевалась.
Вода сразу намочила одежду.
Роксана обняла меня.
Я обняла Роксану.
Так мы молча стояли.
Потом Роксана — также без слов – вышла из душевой.
Я смотрела ей вслед.
Но Роксана не оглянулась.
Я быстро почистила зубы.
Высушила и уложила волосы.
Затем быстрым шагом направилась к себе в комнату.
«Госпожа лейтенантка Женевьева», — ко мне липли космодесантники.
«Даааа?»
«Вы.
Вы…»