На любви к родственникам свадьбу не сыграешь».
«Я отказываюсь предавать свою сестру.
Я отказываюсь предавать своего Императора…»
«Император здесь причем, Констанция?»
«Император – всегда и везде причем.
Без Императора не было бы жизни во Вселенной.
Без Императора мы не победим жухраев».
«Нуууу, Констанция.
Ты уже слишком».
«Слово слишком нельзя ставить рядом Императором!»
«Полностью с тобой согласен, — Педро согласием обезопасил себя.
На всякий случай… — Констанция?»
«Йа».
«Ты – красивая! — Педро притянул меня к себе. — Ты – потрясающая!
Я не ради лести говорю».
«Педро…»
«Да!».
«Ты сжимаешь мои груди…»
«Я?
Йа не сжимаю твои груди, Констанция.
Как я могу сжимать твои груди, когда мои ладони лежат на твоей попке?»
«Чтооо?
А я и не заметила, — я завизжала. — Я о грудях думала.
Ты своей грудью в меня вдавился.
Как на танцах в гимназии.
А о попке я не подумала.
Знаешь, почему я не подумала о своей попке, Педро?»
«Почему?
Почему ты не подумала о своей попке, Констанция?»
«Потому что трогать попку девушки на первом свидании – верх наглости».
«А что — низ наглости?»
«Если ты меня сейчас не отпустишь, Педро…» – Я зашипела.
«То, что ты сделаешь, Констанция?»
«Я.
Йа…
Я буду думать о тебе плохо».
«Плохо думать о человеке нельзя, Констанция».
«Но ты же меня трогаешь за разные места, Педро».
«Но я же о тебе плохо не думаю, Констанция.
Трогать и думать — разное».
«Ты меня запутал, Педро».
«Запутал?
Значит, ты — путана». — Педро заржал.
«Шуточки у тебя… как у коня, Педро.
Получается, если бы ты меня запугал, то я была бы – пугало?»
«Нет, Констанция.
Ты не можешь быть пугалом.
Ты – красавица».
«Я знаю…»
«Ты – настоящая, Констанция.
Твои огромные глазища обрамлены густыми длинными ресницами.
Я просто пытаюсь подобрать слова.
В тебе черная дыра…»
«Во мне черная дыра?»
«В тебе черная дыра энергии, динамики, Констанция.
Многим девушкам никогда не достичь подобного.
Красавицы – оболочки.
Ты же реальная».
«Ты правильно подобрал слова, Педро, — мне стало грустно и больно. — Поэтому не пытайся меня поцеловать».
«Если я правильно подобрал слова любви, то имею право тебя поцеловать, Констанция».
«Наоборот, Педро.
Тот, кто правильно и безупречно объясняется в любви – не любит по-настоящему.
Влюбленный запинается.
Трех слов сказать не может.
Краснеет.
Выглядит глупо и беспомощно.
Ты же…
По тебе видно, что ты не влюблен в меня, Педро.
Возможно, что ты автоматически повторяешь слова, как заклинание.
А думаешь о другом».
«О чем я могу думать, Констанция, когда признаюсь тебе в любви?»
«Нууу, например, ты думаешь о рыбалке».
«О рыбалке?»
«Или о конях.
Все мужчины думают о конях и о рыбалке».
«Кто тебе сказал эту глупость, Констанция?»
«Разве это глупость?
Ты не думаешь о конях и о рыбалке?»
«О конях я думаю только тогда, когда ржу смехом».
«Какой же ты поэт, Педро.
В самом плохом смысле этого слова».
«Ты пойдешь со мной жениться, Констанция?
Без тебя я на своей свадьбе умру от тоски». — Педро скорчил смешную гримасу.
Я засмеялась.
«Педро?»