По-моему, все космодесантники остаются на твоей Планете Любви, Женевьева».
«Госпожа лейтенантка Женевьева, — у меня защипало в носу. — Очень трогательно, София.
Что ты и сержант.
Вы меня поддерживаете».
«Мы и себя поддерживаем.
Очень выгодное вложение на ранней стадии строительства курорта в приграничье».
Мы уже бежали по трапу.
Люк герметизонной камеры начал закрываться за нашими спинами.
А космолет уже вздрагивал от избытка нейтронов в гипербазе.
«Челентано знает свое дело, — капралка засмеялась. — Подготовился к старту».
«Капралка?»
«Да, лейтенантка».
«Мы на боевом дежурстве.
Поэтому не Челентано, а – сержант Челентано.
Я не лейтенантка, а – мадемуазель лейтенантка Женевьева».
«Не осмелюсь спорить, синьорита лейтенантка», — София высунула язычок.
«София?»
«Да, госпожа лейтенантка Женевьева!»
«Ты показала мне язычок?»
«Ни в коем случае я не могу показать тебе язычок, госпожа лейтенантка Женевьева.
Ты – командирша.
Согласно Уставу приграничной Имперской космослужбы нижестоящие по званию не имеют право выражать иронию к своему командиру — ни языком, ни другими частями тела».
«Капралка?»
«Да, мадемуазель лейтенантка Женевьева».
«Признайся.
Ты только что выдумала пункт Устава приграничной службы.
Я не помню этого из Устава.
Назови статью…»
«Женевьева, — София нарвалась на мой грозный взгляд.
Кашлянула в кулак. — госпожа лейтенантка Женевьева!
Согласно Пункту о дисциплинарных взысканиях, нижестоящие по званию, и все чины до офицерского не обязаны запоминать статьи и пункты Имперских Уставов.
За подчиненных должны все знать их командиры».
«Мне кажется, что и это ты придумала, — я покачала головой. — Ладно, капралка.
Оставим на твоей совести высунутый язычок».
«Я только губки облизнула».
«Губки?
Облизнула?»
«Губы высохли от волнения.
Их нужно смазать чем-нибудь».
«Капралка?»
«Да, моя госпожа командирша лейтенантка».
«Проверь накопители второго гипер двигателя.
Мне кажется, что шум изменился.
Может быть, утечка…»
«Осмелюсь выразить свое мнение, госпожа лейтенантка Женевьева.
За гипер двигателями следит бортовой компьютер.
А он – спокоен».
«Зато я не спокойна, — я воткнула кулаки в бока. — Капралка София.
Слушай мою команду.
Кругом!
Шааааагом арш выполнять проверку шума».
«Так точно, миледи лейтенантка, — капралка София четко развернулась – не придраться. – Отправляюсь выполнять боевую задачу – слушать нейтроны!»
«Шаг у капралки строевой.
Но…
Мне кажется, что она слишком уж виляет бедрами.
Не по Уставу вихляет.
Или мне мерещится».
Капралка – словно прочитала мои мысли.
Повернула головку.
Поймала мой задумчивый заинтересованный взгляд.
Усмехнулась.
И скрылась за перегородкой.
«Разбаловались, — я вошла в командирскую рубку. — А, если завтра война?»
«Осмелюсь доложить, синьорита лейтенантка, — из-за шкафа с зарядниками вышел сержант Челентано, — что война с жухраями уже идет».
«Сержант, — я устало махнула рукой. — Хоть бы ты меня не подкалывал. — Я хотела закрыть глаза.
Но мое внимание было отвлечено: — Сержааааант?»
«В чем дело, госпожа лейтенантка Женевьева?»
«Ну да, ну да, сержант.
Аааа?
Ни в чем дело».
«Врешь, лейтенантка, — сержант заерзал. — Прошу прощения.
Виноват!
Исправлюсь.