Но пройдут». — сержант Паулюс опустил рядом с моей подушкой душистую траву.
«Спасибо, Паулюс, — я улыбнулась. — Ты, как покойнице в гроб цветы кладешь».
«Болотный ирис фейхуавус…
У него побочный эффект».
«Какой побочный эффект?» — капралка София насторожилась.
Она уже считала себя моей сиделкой.
«Ноги начинают мерзнуть, — Паулюс протер очки. — Но это – хороший знак.
Значит, организм восстанавливает свои функции».
«С ногами госпожи лейтенантки мы разберемся», — капралка София зловеще обещала.
«Я принес новость, — сержант Паулюс надел очки. — Космоадмирал Фергюсон сделал заказ на бунгало.
На нашей Планете Любви…»
«Космоадмирал Фергюсон? — я даже поднялась на локте.
Капралка тут же подсуетилась.
Взбила мне подушку. — Сам космоадмирал Фергюсон?
Но это значит…»
«Значит, что наше дело – правое.
Победа будет за нами!» — Капралка София торжественно заявила.
«Месье космоадмирал Фергюсон, — сержант Паулюс понизил голос с благоговеньем, — желает бунгало для своего милого друга».
«Милый друг? — Я почувствовала прилив сил.
Жевала травку от Паулюса. – Парень?
Девушка?»
«Как? — стекла очков сержанта снова запотели.
Он опять их начал протирать… кончиком моей простыни. – Я даже не подумал».
«Важно, Паулюс.
Очень важно, — я подняла указательный палец. – Узнай…
Но неявно, какого пола милый друг нашего космоадмирала Фергюсон…»
«А, если друг – того, — щеки капралки запылали. — Ну…
Не парень и не девушка.
Или – один сезон – парень.
Другой сезон девушка будет гостить в бунгало дона космоадмирала».
«В какой цвет стены красить?
В мужественный цвет, или в девичий? — Я обернулась к Софии: — Капралка София?»
«Да, миледи лейтенантка Женевьева», — София ответила с подъемом.
«Выясни…
Лучше у самого космоадмирала узнай.
Скажи – для его же пользы спрашиваешь.
Но так, чтобы никто, кроме нас не знал».
«Осмелюсь похвастаться, мадемуазель лейтенантка Женевьева, что я не подведу», — капралка засмеялась.
«Наш батяня майор Керубинио знает, что космоадмирал Фергюсон будет проживать рядом с ним?»
«Так точно, госпожа лейтенантка Женевьева, — сержант Паулюс назвал меня без упоминания моего воинского звания.
Но Паулюсу – простительно.
Он – увлеченный ботаник… — Майор Керубинио в восторге…»
«Может быть, поэтому майор Керубинио меня не наказал, — я приставила пальчик к носику. — Не наказал за полет, потому что от меня… от нас зависит – будет ли дом для дона космоадмирала Фергюсон.
Или я ошибаюсь.
Может быть, майор Керубинио сам по себе добрый».
«Дон майор Керубинио – не добрый, — сержант Паулюс заявил уверенно. — Он – принципиальный.
Принцип – важнее доброты.
Наверняка, майор Керубинио не наказал тебя, госпожа лейтенантка Женевьева, потому что тебя ценит.
Нельзя наказывать того, кого ценишь.
Жизнь – как цветок.
Мы цветем.
И, если кто-то оборвет лепестки цветка, то цветок уже не будет радовать».
«Паулюс», — я протянула с восхищением.
«Все, Паулюс, — капралка София была не столь добра к сержанту. — Наша командирша госпожа лейтенантка Женевьева устала…»
«Подожди, София, — я махнула рукой. — Вы должны знать…»
«Ты можешь не говорить, госпожа лейтенантка Женевьева», — капралка сдвинула брови.
«София!
Ты слишком уж меня опекаешь!
Я не привыкла к этому.
Вот, когда привыкну, чтобы меня…
И за меня.
Я скажу вам то…
Что не нужно говорить.
Но обязана.
Ведь мы – команда.
Мы строим Планету Любви!»