Дальше сокурсницы уже в моем расслабляющем массаже не нуждались.
Они сами друг дружке массировали…
Сначала меня забавляло.
Возбуждало.
Обнаженные красавицы не просили.
Сокурсницы требовали, чтобы я их массировал.
Сначала я воодушевлялся.
Но потом воодушевление прошло.
Сменилось обыкновенной рутиной.
Я в обнаженных девушках уже видел просто объекты.
А объект не возбуждает.
Постепенно мне начало нравиться именно излечивать девушек.
От расслабляющего массажа я перешел к тонизирующему и лечебному.
Затем записался на курсы лечебного массажа.
Окончил с отличием…
Да.
Я об этом хвастался уже перед вами, лейтенантка Женевьева.
Многие сокурсницы тоже закончили курсы лечебного…и не только лечебного массажа…
Я им уже не был нужен.
А они стали мне не нужны еще раньше.
Я перегорел.
Но зато лечебный массаж мне помог с преподавателями.
Я часто пропускал лекции по ботанике.
Потому что заранее все изучил.
Мне было интересно.
Поэтому я шел впереди в учебе.
Время, которое я бы потратил на слушанье лекции, о которой уже знаю, я проводил в оранжерее.
С удовольствием культивировал новые сорта персиков.
Но преподавателям не нравилось, что я не посещал их лекции.
Мне стали занижать оценки.
Я был в отчаянье.
Но тут девушки проболтались.
Вызывает меня профессор по пыльце млекомежвидовых ромашек.
Профессор Кантор говорит:
«Паулюс.
Я слышал, что ты окончил курсы лечебного массажа.
Твои сокурсницы рассказали».
«Да, дон профессор, — я осторожно ответил. — Но и многие студентки тоже закончили курсы лечебного массажа».
Девки меня выдали.
Я отомстил им.
«Студентки мне не интересны, Паулюс, — профессор Кантор мне в глаза заглядывает. — А ты…
Ты единственный парень на курсе, который я читаю.
У меня поясница ноет.
Выйду в сад с лопатой.
Наклонюсь, чтобы окопать грушу или лимонное дерево.
А спина – начинает болеть».
«Понятно, дон профессор.
Я помогу вам.
Вы поможете мне.
Спина от лопаты ноет это – прострел.
За три сеанса я вылечу вас.
Но руки девушек нежнее.
Пальчики студенток чувствительнее моих…»
«Я уже сказал, Паулюс, — дон профессор Кантор начал злиться. — Я хочу ощутить мужские ладони на своей пояснице.
Мужские, а не женские».
Так я стал лечить своих преподавателей.
Не всех.
Только тех, от которых зависела моя успеваемость.
Преподаватели стали закрывать глаза на то, что я пропускаю лекции.
Больше ко мне не придирались.
Только вы, лейтенантка Женевьева, если можно…»
«Что, если можно, рядовой Паулюс?» — Я спросила строго.
«Если можно, то не рассказывайте в гарнизоне, что я… знаю лечебный массаж.
Моя жизнь тогда превратится в кошмар.
Я же – рядовой.
Все будут меня заставлять».
«Не в моих интересах разбалтывать, рядовой Паулюс, что ты – лечебный массажист.
Тогда у тебя не будет времени на ботанику.
На благоустройство Планеты Любви».
«Легче?»
«Что?»
«Я спросил, лейтенантка Женевьева.
Боль уходит?»
«Боль стихает, я промурлыкала. — Продолжай, Паулюс».
«Что продолжать, лейтенантка Женевьева?
Рассказывать или излечивать?»
«И то и другое продолжай, рядовой Паулюс».
«Я стал популярным среди узкого круга профессоров и преподавательниц, — рядовой Паулюс уже разминал мои плечи. — Меня приглашали излечивать жен, детей.