Роксана может поднять крик.
Устроит мне сцену ревности.
Или сцену ненависти…
Тогда все космодесантники в столовой увидят падение моего авторитета».
Пока мои мозги скрипели, Роксана действовала.
Она – неожиданно для меня – наклонилась.
Подняла край моей юбки спереди:
«Ого!
Наша лейтенантка трусики натянула.
Для кого стараешься, Женевьева?»
«Для себя», — я пропищала.
«Трусики не уставные.
Кружевные.
С собой привезла?»
«Ага, — мои щеки запылали. — Роксана.
Прошу тебя – тише.
Тебя могут услышать рядовые космодесантники».
«Странно мне, — сержантка Роксана, будто меня не услышала. — Все знают, что наша госпожа лейтенантка Женевьева любит задирать ноги на спинку койки.
При этом так удачно задирает свои длинные ножки, что любой дневальный видит, что под юбкой у командирши трусиков нет».
«Дневальный проговорился? — я проблеяла. — Впрочем, я ожидала».
«Ты не просто ожидала, Женевьева, — Роксана приблизила свое лицо к моему лицу. — Ты нарочно подстроила, чтобы дневальный увидел твою красоту и разболтал всем.
Ты – эксбиционистка, Женевьева.
Тебе нравится, когда на тебя голую смотрят.
Поэтому ты обожала без одежды сниматься для рекламы Имперского оружия».
«Я не сама, — я хотела провалиться сквозь землю. — Мне генерал Шансон приказал рекламировать пушки, бластеры и танки».
«Конечно, ты не сама, госпожа лейтенантка Женевьева.
Ты же у нас невинная овечка.
Ты – сама скромность.
Скромница из пограничного гарнизона.
А потом?
Дневального тебе мало было, Женевьева.
Ты позвала своего любимчика красавчика Паулюса.
Рядовой Паулюс забрался на тебя.
Ты голая бесстыдно раскинулась на койке.
Паулюс на тебе сидел…
Ты же вопила от счастья – Давай, Паулюс.
Еще!
Еще, Паулюс!!
Сильнее, Паулюс!
Мне так хорошо…»
«Это не то, что ты думаешь, Роксана».
«Не только я так думаю, Женевьева.
Почти все видели твой позор.
Вернее, ты не считаешь это позором».
«Вы за мной подглядывали?» — Я обреченно опустила головку.
«Куда там подглядывали, — Роксана презрительно смотрела на меня. — Вы так увлеченно развлекались, что не заметили, что дверь открыта.
На твои крики, госпожа лейтенантка Женевьева, сбежались космодесантники.
Им театр не нужен.
Дайте только на голую лейтенантку Женевьеву посмотреть».
«Рядовой Паулюс делал мне оздоровительный лечебный массаж.
У него диплом лечебного массажиста.
Диплом с отличием.
Мне шею свело…»
«Не шею тебе свело, лейтенантка.
Тебе другое свело».
«Честно, Роксана.
Я не могла повернуть шею.
После боя.
Боль адская.
Паулюс мне помог».
«Верится с трудом, Женевьева
Почему ты не позвала меня размять твою шею».
«Я не подумала, Роксана.
Мы же поссорились.
Слегка поссорились с тобой.
Тем более, что рядовой Паулюс сам предложил лечить меня.
Он был под рукой.
Меня так скрутило, что я ничего от боли не понимала.
К тому же, рядовой Паулюс рассказал мне свою историю.
Он…
Его после Университета девушки не интересуют».
«Девушки не интересуют Паулюса, — Роксана произнесла даже с далей жалости. — Наш ботаник на ядовитый плющ наступил?»
«Нет.
Просто Паулюс учился в Университете.
Вокруг были только девушки.
Красавицы.
Вот Паулюс и перегорел на девушек.
Теперь все мы для него пресные, не интересные».