«И верю, и не верю, Роксана.
Может быть, Клякса за боевой подвиг стал капитаном.
Но для нас придумал смешную фальшивую историю».
«Зачем Клякса нас бы обманывал, Женевьева?»
«Проверял.
Мы – хотя и подруги его по Учебке – но, возможно, что Клякса всех проверяет.
Ждет – наябедничаем мы на него в Тайную Имперскую канцелярию, или не наябедничаем.
Может быть, он сам – наш тайный Имперский агент?»
«Женевьева?»
«Да, Роксана».
«А, если бы мы наябедничали на нашего Гордона?
Он нас наказал бы?»
«Не знаю, Роксана.
Не знаю. — Я заметила, что разговариваем с Роксаной, словно и не ссорились. — Возможно, что Гордон назвал бы нас доносчицами.
И наказал бы.
Но еще возможно, что похвалил бы».
«Похвалил за донос?»
«Да, Роксана.
Гордон может похвалить и за донос.
Но на языке Тайной космической полиции донос называется откровенным признанием.
Нас бы назвали откровенно честными девушками.
Пригласили бы в тайную полицию служить».
«Женевьева.
Я не хочу служить в тайной полиции.
И доносить на Гордона не стану.
А ты?»
«Я?
Йа?
Что я?
Мне нравится служить в этом гарнизоне.
Планета нравится». — Я не ответила ни «да», ни «нет».
Потому что сама не знала ответ на вопрос Роксаны.
«Вот вам новые воины, — капитан Гордон прервал мои тяжелые сомнения.
Он из космофрегата вывел двух парней и пожилого капрала. — Капрал Ендохия.
Рядовой Ступак.
Новобранец Зузу.
Зузу даже бластера не видел.
Из комиссариата военного сразу к вам прибыл».
«Они в наручниках? — Я полуспросила.
Полуутвердительно сказала. — Почему в наручниках?
Они – преступники?
Прибыли служить в дальний гарнизон, чтобы кровью смыть свою вину и свой позор перед нашим великим Императором?»
«Новобранец, рядовой и капрал – не преступники, — капитан Гордон расхохотался. — Они в наручниках как раз для того, чтобы не стали преступниками.
Я — на всякий случай – каждого конвоируемого… каждого, кто со мной в космолете летит, изолирую наручниками.
Мало ли кому что в голову придет.
А так я в безопасности».
«И меня, и Роксану ты бы тоже заковал в наручники, Клякса… Гордон…
Сэр капитан Гордон». — Я вытаращила глаза.
«Тебя, Женевьева, — капитан Гордон помахал мне ручкой: — И тебя, Роксаночка, — Гордон кивнул Роксане, — я бы обязательно заковал в наручники.
Мы бы с вами весело поиграли.
В полицейского и допрашиваемых».
«Но мы же твои подруги», — я пропищала.
«Именно поэтому я бы с вами играл.
Но руки ваши были бы в электромагнитных оковах, девочки», — капитан Гордон снова расхохотался.
Я подумала:
«Гордон сильно изменился.
Наверняка, он работает в тайной канцелярии.
Неловкие, для него, вопросы он закрывает шуточками.
Непонятно, когда он шутит, а когда говорит правду…
Совсем другой человек стал…»
«Госпожа лейтенантка Женевьева», — Гордон вывел меня из задумчивости.
Наступила официальная часть.
«Слушаю, дон капитан Гордон», — я вытянулась по стойке Смирнааа!
Гордону понравилось. — Поставь свою роспись здесь, здесь и здесь.
Подтверди, что конвоируемые… славные космодесантники прибыли в ваш гарнизон в целости и в сохранности.
Дальше меня не волнует.
Пусть поубивают всех.
Шутка!
Шутка!!!» – Капитан Гордон развернул передо мной три голограммы.
«Роксана?»
«Да, Женевьева».
«Что делать?»
«Просто ладонь приложи к голограммам.