Но наткнулась на ее отстранённый взгляд.
И решила подождать.
Я подумала:
«Что, если Роксана возобновила со мной дружбу только из-за того, что мы на границе жизни и смерти в гарнизоне?
Она так же легко могла сойтись с другой».
Я улыбнулась Роксане.
И направилась в казарму к космодесантникам.
Чем ближе подходила, тем больше волновалась.
Космодесантники остры на языки.
Но, с другой стороны, и я болтать умею.
«О, наша красотка, нас осчастливила», — пожилой капрал первый меня заметил.
«Не красотка, а – наша героиня, — сержант Челентано, как всегда, встал на мою защиту. — Здравия желаю, госпожа лейтенантка Женевьева».
Остальные космодесантники поднялись.
И заорали:
«Здравия желаю, госпожа лейтенантка Женевьева.
Здравия желаю…»
«Вольно, — я махнула рукой. — А где прилетевшие?
Капрал Ендохия, новобранец Зузу, рядовой Ступак?»
«Моются после дороги».
«Мы уже здесь», — в казарму вошли три новеньких.
После посещения душевой кабины обмотали бедра белыми армейскими вафельными полотенцами.
На каждом полотенце – серийный номер нашего гарнизона.
«Как устроились… космодесантники?» — Я пока не могла чувствовать себя свободно в казарме…
«Осмелюсь ответить, мадемуазель лейтенантка Женевьева, — капрал Ендохия поднял подбородок. — Нас прекрасно приняли.
Дружный коллектив.
Даже домашней свиной колбасой угостили».
«И мне нравится, — новобранце Зузу в улыбке показал неровные зубы. — Нас пугали, что в дальнем этом гарнизоне не жизнь, а – ад».
«Очень интересно, — я поощрительно кивнула, чтобы рядовой Зузу продолжал. — Нашли вы здесь ад?»
«Капитан Гордон говорил, что нас каждый день будут избивать свои космодесантники.
Заставят зубными щетками чистить отхожие места.
Мы будем мыть ноги всем.
За всеми стирать.
А каждую ночь нас будут обстреливать жухраи».
«Так капитан Гордон сказал?» — Я немного обалдела.
«Так точно, госпожа лейтенантка Женевьева, — рядовой Ступак обратился ко мне по уставной форме. — Но мне кажется, что капитан Гордон просто пошутил…»
«Да.
Разумеется.
Капитан Гордон любит пошутить, — я немного расслабилась.
Не хотелось обвинять вышестоящего капитана Гордона за то, что он понижает боевой дух космодесантников гарнизона: — Ступак?»
«Слушаю, миледи лейтенантка Женевьева».
«Как твои зубы?
Не болят?»
«Мои зубы? — Ступак показал их отсутствие. — Не может болеть то, что осталось на плацу».
«Ой, — я приложила ладошку ко рту. — Неужели все зубы вылетели?»
«Ветром зубы унесло, — рядовой Ступак посмотрел на сержанта Челентано. — Но это не страшно.
Я уже в пятый раз теряю зубы.
Привык к потерям.
Новые вживлю».
«Так держать, рядовой Ступак, — я не знала, как ободрить его.
И ляпнула: — Наверно, ты не кушал свиную колбасу.
Ее же жевать надо».
«Осмелюсь возразить, госпожа лейтенантка Женевьева, — рядовой Ступак все же подмигнул мне. — Колбасу я кушал.
Она домашняя.
Поэтому – нежнейшая.
Мясо тает во рту».
«Устраивайтесь», — я направилась к выходу из казармы.
«Госпожа лейтенантка, — сержант Челентано догнал меня. — Вы так быстро уходите.
А поговорить?»
«Поговорить, сержант?
Меня как раз ждут поговорить».
«Роксана?»
«Сержант Челентано, — я сдвинула брови. — Отдыхай.
Кто знает…
Может быть, завтра в поход на жухраев…»
Я вышла из казармы.
Прошла по коридору до поворота.
«Стены нужно выкрасить в веселенькое», — я машинально подумала.
«Госпожа лейтенантка Женевьева, — около тумбочки стоял часовой. — Разрешите обратиться».