Николь, нагнувшись ко мне, поцеловал в щечку и прошептал:
— Смелее, моя зеленоглазая ведьмочка! Они не стоят и мизинца твоего!
Николь ушел, оставив меня в этом цветнике. Мне пришлось больше часа просидеть на скамеечке подле королевы и беседовать с фрейлинами.
Краем глаза видела, как Антая де Сан-Увар постепенно шаг за шагом подбирается ко мне, подходя все ближе и ближе. Наконец она достигла своей цели, придвинувшись ко мне почти вплотную. В этот момент я поняла, что настал тот час. Или пан, или пропал.
«Вот же дура!», — мысленно простонала я, собираясь духом.
— Я хорошо знакома с вашим мужем. Мы ведь оба родились в Саркоте. Мы были с ним очень близки.
Я сделал удивленные глаза и невинно поинтересовалась:
— Значит, вы знали друг друга с самого детства? Простите, если обижу вас, но вы тоже незаконнорожденная?
Молочно-белая кожа мачехи Надэи покрылась пунцовыми пятнами, а бледно-серые глаза вспыхнули яростью.
Так тебе, змея подколодная! Я уже не та наивная иномирная душа, многому за эти годы научилась. Особенно ставить таких выскочек на место.
— Я⁈ — задахнулась она в возмущении. — Незаконнорожденная⁈
Фрейлины, явно не любившие эту самодовольную дуру, дружно захихикали, прикрывая рот ладошкой или платочком.
«Хм… а вот и еще один источник дохода! Как же я до этого не додумалась⁈».
Мои глаза вопросительно расширились, но не из-за произнесенного мачехой вопроса, а из-за мысленного диалога с самой собой. Ну точно! Я ведь еще ни разу ни у одной знатной дамы не видела в руках веера!
В голове тут же пронеслись видения, когда женщины обмахивались новинкой этого мира. Кружевные веера, тканевые, бумажные, более сотни вариантов и расцветок! Но пришлось вернуться в реальность, ведь ненавистная мне женщина так и стояла напротив в ожидании моей реакции. Не дождавшись, она как исследовало того ожидать, бросилась в словесную атаку:
— Объясните, почему вы решили, что я незаконнорожденная⁈
Голос мачехи прозвучал резко, надрывисто, почти срываясь в крик.
«Так тебе и надо, тварь!» — ехидно прокомментировала внутри себя, а сама невинным взглядом уставилась на ненавистное мне лицо.
— Но ведь ни один уважающий себя аристократ не позволит своей дочери играть с бастардом! — недоуменно проговорила я. — И поскольку вы знали моего мужа и его статус, то осмелилась предположить, что и вы родились вне брака. Разве я ошиблась в своих суждениях?
— Вы ошиблись, мадам! Я — Антая де Сан-Увар. Это — одно из самых уважаемых имен в Саркоте! Мой покойный муж — Канден Сан-Данар умер, и я вновь взяла себе родовое имя! И я вовсе не имела ввиду, что знаю вашего мужа с самого детства. Я познакомилась с Николь пять лет назад!
— Как это мило, — отозвалась на ее пылкую речь, сделав вид, что не понимаю ее намеков.
Это распалило беспутную бабу еще сильнее. Она стиснула зубы, стараясь сдержать ту брань, что прорывалась из ее искаженного гневом рта.
— Мы с вашим мужем были очень близки, — повторила она будто заведенная. — Мы были близкими друзьями!
«Ну и флаг тебе в руки! Я-то тут причем⁈ К тому же выбирая между правдой, услышанной от мужа, и той правдой, которую пыталась до меня донести мачеха, я выберу первую!»
Фрейлины как по команде в ужасе вытаращили свои глаза на леди Антаю. Причина такого поведения понятна и тупому: леди де Сан-Увар практически напрямую заявила мне о том, что они были любовниками. Что ж, теперь моя очередь импровизировать. Да и надоело мне слушать оскорбления от ненавистной мне женщины.
Фрейлины ее величества, да и она сама, перевели свои взгляды на меня, пытаясь угадать, что же я предприму в ответ. Ладно, не будем их утруждать с ожиданием.
— Ох! — воскликнула, не разочаровав зрительниц нашего спектакля. — Значит, мой муж с вами поразвлекся!
В комнате наступила оглушающая тишина. Окинув взглядом присутствующих в ней дам, я обратилась к едва сдерживающей смех королеве:
— Разве я выразилась неправильно, ваше величество? Нас, женщин Юраккеша, учат говорить, как есть. Надеюсь, я не оскорбила вас своей прямолинейностью?
Королева с трудом подавила рвущийся наружу смех. Моя невинная прямота привела окружающих дам в недоумение. Если бы они были столь же искусны в словесных боях, то несомненно поняли бы, что мачеха Надэи была близка к полному поражению, но вот беда, она пока об этом даже не догадывалась.
— Ох, боги! Вы и впрямь слишком откровенны, тана Надэя. Вилонийские дамы привыкли к более изысканной речи.