По халу прошлись приглушенный шепотки. Многим интересно, о каком владении идет речь, ведь все присутствующие здесь люди знали меня только в качестве жены генерала де Брау и то, что я родом из побежденного ими Юраккеша.
Меня удивило молчание Антаи де Сан-Увар. Ведь можно же было догадаться о ком и о чем идет речь даже по обрывкам фраз. Но она упорно делала вид, что это ее не касается, не реагируя на наш с королем разговор. Так уверена в своих силах? Или просто не понимает, что ее ожидает в скором будущем?
Гул в зале нарастал. Мне пришлось взять себя в руки и громким голосом во всеуслышание заявить:
— Я требую вернуть мне поместье Вимаро, принадлежащее мне по праву наследования, которое отняло у меня семейство де Сан-Увар, когда я была еще ребенком. Я требую королевского правосудия, ваше величество! Я — Надэя де Сан-Данар, рожденная в законном браке дочь Кандена Сан-Данар, графа де Вимаро, и его первой жены — Тильды из Вилонии.
Моя мачеха, Антая де Сан-Увар, оклеветала мою мать, обвинив ее в том, что она произвела меня на свет вне освещенных храмом брачных уз. Пока мой отец был жив, она не осмеливалась заводить подобные разговоры, боясь порицаний. Но стоило ему только отдать душу богам, как она в тот же день объявила меня незаконнорожденной. Сговорившись со своим дядей, служителем храма святого Филантия, она продала меня в рабство, чтобы отнять мои владения для своей еще нерожденной дочери. Более того, она сделала это прекрасно осознавая тот факт, что я, ее падчерица, имею магическую искру и одарена самими богами! Она попрала все имеющиеся в этом мире законы и ради чего? Чтобы ее дочь смогла достойно выйти замуж за нелюбимого?
Моя речь, несмотря на тяжесть прозвучавшего во всеуслышание обвинения, была спокойной, понятной, правильной. И обличительной.
В зале послышались потрясенные вздохи. Кажется, даже некоторые дамы упали в обморок, но я не обращала на них никакого внимания, сфокусировав свой взгляд на той, что в немой попытке заговорить вскочила со своего места.
Увы, но честолюбие жителей этого мира в вопросах, когда речь шла о собственных детях, не считалось преступным. Но та жестокость, которую проявила Антая де Сан-Увар к своей падчерице после смерти мужа, выходила за грани разумного и поразила всех до глубины души.
Как того и следовало ожидать, многие стали оборачиваться в желании собственными глазами лицезреть ту безбожнице, что продала ребенка работорговцу за несколько серебряных монет.
Тем временем я продолжила свою обличительную речь:
— Вашему величеству известно, что только благодаря милости и покровительству богов я оказалась в Шорхате. Меня спас Юсуф Каден ибн Сахиб, выкупив у работорговца, желавшего продать меня, пятилетнюю девочку, в гаремы Кефарии. Он и его супруга вырастили меня и воспитали как свою родную дочь, а когда отец и мой названный брат погибли от рук саркотских повстанцев, мне остались в наследство его владения.
Я бы не стала требовать возврата земель законной наследнице, если бы моя сестра все же решилась выйти замуж. Но она желает для себя иной участи и не нам ее в этом отговаривать. Я умоляю вас о королевском правосудии! Верните мне Вимаро, чтобы я смогла передать эти земли по наследству своему ребенку! Благодаря этому род моего отца не погибнет! Я уверена, вы в праве это сделать, ведь король Саркота с недавних пор снял с себя все обязательства в пользу Вилонии!
Глава 8
В зале поднялась нешуточная суматоха, словно я швырнула в гостей корзину с ядовитыми змеями. Я говорила громко и четко, чтобы мои слова услышали все присутствующие. Стоило мне только замолчать, как мачеха Надэи, Антая де Сан-Увар, пошатываясь приблизилась ко мне, своей обличительнице. Она с минуту стояла и смотрела на меня, пристально вглядываясь в лицо, и, на мою радость, ее глаза округлились от запоздалого узнавания.
— Лучше бы я убила тебя своими руками, — прошипела она так громко, что все услышали ее слова.
Я улыбнулась, наконец-то поняв, что справедливость восторжествовала. Я многие годы строила планы относительно ее разоблачения и каждый раз меняла их в голове, ведь они казались мне слишком уж гуманными. Но эта дура сама себя же закопала, признавшись во всеуслышание в желании отправить меня в обитель богов.
— Да, — ответила ей безжалостной улыбкой, — вы пожалеете не единожды, что не сделали этого!
Антая де Сан-Увар повернулась к Вильяму Голтерону. Только вот беда, этот человек не просто король, этот человек дедушка Надэи, от родства с которой он не отказывается. К тому же он знает истинную правду и все мотивы этой лживой твари.