Мне хотелось высказать этой… женщине все, что я о ней думаю, а еще лучше, развернуться и уйти. Это была уже ничем неприкрытая наглость! Я вся буквально вспыхнула возмущением, но к моему огромному удивлению, вместо того, чтобы возмутиться и уйти, я покорно подхватила две тяжелые сумки.
«Что происходит?» – пронеслась в голове паническая мысль.
Раздражение улетучилось, а вместо него откуда-то из глубин души поднялся страх. Я понимала, что такое поведение мне совершенно несвойственно. Да, я могла помочь, но терпеть наглость даже от пожилого человека я бы никогда не стала.
Тело вроде бы слушалось, мысли не туманились, но при этом я покорно шла за старушкой, тащившей за собой тележку с двумя сумками на ней.
Я забыла о работе, о том, что я опоздала, о том, что салон не откроют без меня, ведь ключи от входа лежат в моей сумке. На данный момент это казалось мелочью. Все мое внимание было приковано к этой явно не простой бабульке, ведущей меня куда-то вглубь дворов. Сгорбленная спина, шаркающая походка, обычная, казалось бы, ничем непримечательная бабулька. Вот только чем дальше я шла, тем больше понимала, что попала в неприятности. И вполне возможно, что выбраться из них самостоятельно я не смогу. К тому же, одно дело столкнуться с хулиганами в подворотне и совсем другое попасть под какое-то непонятное влияние. Если первое вполне обычно, то вот второе...
Естественно меня сильно волновало все это, но сколько бы я не пыталась дать происходящему логичные объяснения, в голову ничего путного не приходило. Я по-прежнему не понимала, почему продолжаю идти вперед, почему не брошу эти чертовы сумки и попросту не уйду. Я не хотела знать, что там, в конце этого пути. Мне было страшно.
В голову полезли совсем уж дикие мысли. В конечном итоге моя паника достигла невероятных размеров. В данный момент я была уверена, что бабулька является по меньшей мере злобной ведьмой людоедкой, которая умело пользуется гипнозом. Именно с его помощью она и заставляет меня делать то, чего я не хочу. С каждым шагом становилось понятно, что одной помощью она не обойдется.
Внезапно я начала вспоминать немногочисленных близких мне людей, мысленно прощаясь с ними. Вспомнила, что давно не звонила матери. Впрочем, после того, как она повторно вышла замуж и родила отчиму сына, наши с ней отношения заметно похолодели. Поначалу я еще тянулась к ней, но потом поняла, что стала лишней в семье. Я старалась подстроиться, но все напрасно. Навязываться я не хотела.
С братом отношения у нас тоже не сложились. Нет, когда он был совсем маленьким, то я ему точно нравилась. Правда, чем старше он становился, тем больше неприятия сквозило в его словах и взглядах. Не трудно было догадаться, что все дело в отчиме. Чем-то я ему не нравилась, поэтому он постарался настроить против меня всю семью.
Вспомнился Олег – мой парень, с которым я встречалась уже больше полугода. Мне казалось, что я влюблена в него, даже подумывала о том, что он – тот самый, с который до самого конца и в один день. Вот только сейчас я отчетливо поняла, что нет, совсем не тот. Мне вдруг показалось странным, что я раньше не замечала того, насколько мы разные.
Я отчетливо вспомнила, какие взгляды он бросал на Лилю – мою подругу. А ведь она несколько раз пыталась донести до меня мысль, что мой Олег – самовлюбленный кобель. Я не верила, смеялась, в душе считая, что Лиля просто завидует. Хотя чему тут было завидовать? У подруги вполне нормальная работа, своя квартира – в то время как я всего лишь снимаю, – муж, ребенок. Это мне впору завидовать ей. Но тогда я считала, что ее Вадим, скажем так, не образец мужской красоты. Какой же глупой я была.
Жизнь словно проносилась перед моими глазами. Вспомнилось даже то, что, казалось бы, давно стерто из памяти за ненадобностью.
Шумно выдохнув, я тряхнула головой и глянула на старуху, идущую впереди.
– Что вам надо? – спросила, моргая и сбиваясь с шага. Сосредоточиться было очень сложно, так как образы прошлого всё еще проносились перед глазами.
В этот же момент я поняла, что никуда уже не иду, а просто стою, глядя прямо в белые глаза старухи. Ее ледяные пальцы с острыми ногтями, впивались мне в щеки, заставляя меня нагнуться.
«Она читает!» – пронеслась мысль в голове.
Бабка растянула беззубый рот и засмеялась. В это мгновение я, наконец, смогла ее полностью рассмотреть. И ужаснулась, настолько страшной она оказалась.
Кожа напоминала смятую бумагу, настолько морщинистой она была. Длинный нос едва не задевал своим кончиком тонкие, сейчас растянутые в зловещую улыбку губы. Глаза оказались не просто выцветшими – кроме белка в них больше ничего не было. Одеждой старухе служили какие-то почти истлевшие серые тряпки.