- Будь добр и любезен отвезти меня на улицу Язвенную… Ой! Как её там… Где лавки!
- На Язовенную, барыня хотели сказать, - почтительно кашлянул в кулак Порфирий, карабкаясь на передок. – А как же, всенепременно отвезу! Как раз самая торговля чичас.
- А тебе что-нибудь купить, Порфирий? – спросила уже почти машинально и получила ответ:
- Что вы, барыня, рази мне нешто нужно? Вы уж себя побалуйте, барыня, вам-то важнее!
Кучер разобрал вожжи и чмокнул на лошадь. И мы поехали на улицу Язовенную, где располагался старинный торговый центр, а попросту лавки со всем на свете, что было необходимо для женщины и для дома.
Глава 6. Знакомлюсь
Торговая улица – самая посещаемая улица в городе. Из коляски я наблюдала за людьми, которые спешили по лавкам. Большие окна их были уставлены товаром. А под окнами стояли кое-где скамеечки, на которых отдыхали хозяйки, поставив корзину рядом. Деловитая суета, царившая в этом квартале, заворожила меня, и я чуть было не пропустила магазинчик с перчатками на вывеске.
- Порфирий! Остановись! – крикнула кучеру, и он натянул вожжи:
- Пр-ру, бешеная! Вы, барыня, в лавочку зайдите, а я тут неподалёку буду, ежели что. Только ручкой махните – и я тотчас прибегу.
- Договорились, - весело ответила я и сошла с коляски, опершись на его руку. Всё внутри возбуждённо вздрагивало от нетерпения. Покупки, покупочки мои!
На витрине были выставлены мотки ниток, спицы, вышитые или просто тканевые игольницы, отдельно сумочки-кошельки и перчатки. Я уже присмотрела себе пару, которые мне захотелось купить, но даже войти в лавку не успела.
Меня привлёк женский возглас, раздавшийся неподалёку.
- Городовой! За вором! Украл! Ох, Богиня, украл сумку! Городовые, сюда!
Я с любопытством повернулась и даже шею вытянула, чтобы разглядеть подробности преступления. Молоденькая женщина, одетая в очень красивое платье с оборками, драпировкой и мелкими цветочками из ткани, с невообразимой шляпкой на голове и даже с вуалькой картинно всплеснула руками, а на хорошеньком кукольном личике её были написаны ужас и возмущение.
Вор же, мальчишка лет десяти, нёсся прямиком ко мне, пряча под лохмотьями, бывшими когда-то рубашкой, что-то маленькое и блестящее, всё в бисере.
Реакция у меня всегда была отменной. Несколько лет в бизнесе, где в любой момент может прилететь с любой стороны, оттачивают рефлексы. Вот и теперь я, предусмотрительно подобрав подол горчичного кошмара, служившего мне платьем, дёрнулась наперерез парнишке, подставила ему подножку и прицельно толкнула в подворотню, где воришка покатился кубарем к стене.
Никто даже не глянул в нашу сторону, а я подскочила к нему, схватила ещё не очухавшегося мальчика за ворот лохмотьев и тряхнула:
- А ну, отдавай сумку! Сейчас же!
- Барышня, ой не бейте, барышня! – захныкал он, размазывая по лицу кулаком грязь вместе с несуществующими слезами. – Не со зла, барышня, с голодухи! Пустите, пустите!
Я наклонилась к нему, стараясь не вдыхать кислый запах трущоб, исходивший от немытого тела, прошипела:
- Сумку верни и можешь валить на все четыре стороны!
- Голодом, барышня, мучаюся…
Его чёрная от грязи рука сунула мне сумочку, а мне стало его жалко. И правда что, беспризорник, что с него взять… Сказала строго:
- Пойдёшь в «Пакотилью», скажешь, что от меня. От Татьяны Ивановны Кленовской. Там тебя накормят. Но воровать больше не смей, понял?
Он закивал меленько и рванулся дальше в подворотню, оставив в моей ладони с треском оторванный кусок воротника.
А я выдохнула, провожая его взглядом, и глянула на сумочку. Клатчик небольшой, симпатичный, вышитый бисером и маленькими камушками. Тяжёлый. Слишком тяжёлый для барышни из приличной семьи…
Поборов соблазн заглянуть внутрь, я вышла из подворотни на Язовенную улицу и направилась к обворованной девушке. Она уже рыдала на плече другой дамы, которая была одета чуть попроще, без лоска. Рыдала натурально, уже не картинно, а вокруг собрались зеваки, обсуждая детали происшествия. Откуда-то раздавались пронзительный звук свистка и топот тяжёлых сапог. А поздно! Я уже всё сделала за полицию! Выкусите, дурачки!
- Пожалуйста, ваша сумка, - сказала девушке весело. Она вскинулась, взглянула на меня полными слёз глазами и протянула руку к клатчу, заговорила тоненьким голоском:
- О Богиня, неужели вы и правда отобрали её у вора! Как необыкновенно! Марфа, посмотри! Барышня справилась с вором!
- Барышня такая храбрая, - проблеяла служанка в тон госпоже. Я вручила сумку девушке, и та судорожно расстегнула пуговку, раскрыла клатч и заглянула внутрь. Я увидела, как на лице её страх и тревога сменяются блаженством и выражением истинного, искреннего счастья. Стиснув сумочку в руке, девушка коснулась рукава моего платья: