- Какая прелесть! – восхитилась я абсолютно искренне. – Это же розы? Так рано?
- Это особый сорт роз, - ответила явно польщённая княгиня. – Наш садовник выводит разные цветы, возится постоянно в оранжерее.
- Быть может, мы сможем договориться о поставках цветов в моё заведение? – спросила я быстро, просчитав варианты. Конечно, с княгиней договориться будет дешевле! А она посмотрела на меня так странно, как будто я была неизвестным науке насекомым.
И Елизавета Кирилловна обернулась, вытаращив свои и без того большие голубые глаза. На её лице отразился даже не страх, а некое смятение. Она замерла, прижав ладонь к груди, словно воздуха не хватало, и после бросила быстрый взгляд на маменьку.
Заполошный взгляд.
Господи, что я не так сказала-то?
Княгиня прищурилась, выпрямившись ещё больше, хотя я думала, что это невозможно. Теперь её взгляд стал строгим, как у завуча школы. Она окинула этим бесплотным льдом меня, а затем свою дочь. Я же видела, как Елизавете Андреевне неловко, как она внутренне мается.
Да от чего же? Серьёзно?
- Я, право… - пробормотала княжна. – Татьяна Ивановна, могла ли я подумать, что… Ах, это так неприятно!
Всё было хорошо, пока я не ляпнула про заведение. Мать моя женщина, да ведь они испугались, что принимают у себя хозяйку борделя! Не пристало, что ли? А княжна и мается, оттого что я ей помогла, а она со мной так вежливо разговаривала да ещё и пригласила домой. Вот маменька ей задаст!
Так, надо выкручиваться теперь.
Как там надо называть аристократов? Я изобразила на лице улыбку поприветливее и сказала:
- Ваше сиятельство, я сказала «заведение»! Наверное, неправильно выразилась… Дело в том, что у меня музыкальный салон в Михайловске!
- Музыкальный салон? – всё так же строго переспросила Наталья Юрьевна и перевела взгляд на дочь. Та выдохнула с таким облегчением, что в гостиной даже светлее стало, и ответила с воодушевлением:
- Музыкальный салон — это же прелестно, маменька, не так ли?!
Но вопроса в голосе её не было, лишь утверждение. Маменька вынуждена была согласиться, но обозначила некоторый резерв доверия:
- А где же у нас в Михайловске музыкальный салон, я что-то не припомню такого. Душечка?
Елизавета Кирилловна качнула головой:
- Нет, маменька, не слыхала. Татьяна Ивановна, как же называется ваш салон?
Об этом я не имела ни малейшего понятия. Не думала ещё над названием. Но отвечать надо быстро и уверенно, чтобы оставить о себе и своём будущем заведении наилучшие впечатления.
И я ляпнула:
- Волшебная флейта!
Блин, флейта… Я дура, наверное. Нет, совершенно точно, я дура. Флейта! Прекрасное название для бывшего борделя…
- Как это мило! – воскликнула Елизавета Кирилловна. – Волшебство и музыка! Маменька, как вы думаете, прилично ли будет мне посетить салон Татьяны Ивановны?
- Право, я даже не знаю… - растерялась княгиня. – Груша! Где же чай?!
В гостиную вплыла высокая жилистая горничная, одетая, как и моя Лесси, в длинное чёрное платье с белым передником поверх и с накрахмаленной наколкой на волосах. Женщина присела в безупречном книксене и сказала хорошо поставленным альтом:
- Чай, ваше сиятельство.
В руках у неё был поднос с белым фарфоровым чайником, с чашечками на блюдцах и такими же сахарницей и сливочником. Как в лучших домах Парижа и Лондона, ёптити. Неожиданно грациозно Груша сервировала всё это на столе и прижала поднос к животу:
- Ужин будет подан ровно в пять.
- Хорошо, ступай, - кивнула княгиня. – Татьяна Ивановна, прошу, садитесь, берите чай – у нас всё по-свойски – и расскажите поподробнее о вашем салоне.
По-свойски так по-свойски. Я присела к столу и подвинула к себе блюдце с чашкой. Елизавета Кирилловна заботливо налила мне чаю, потом маменьке, спросила:
- Вы играете на рояле, Татьяна Ивановна?
- Ох нет, - я усмехнулась. Даже в детстве меня не отдавали на музыку или пение. Мама считала это всё потерей времени. – Но планирую исполнение популярных романсов. Возможно, театральные пьесы в формате сериалов.
- Что, простите? – удивилась Наталья Юрьевна. – Как это так?
- А вот так. В один день одна часть пьесы, в другой – например, через неделю – вторая. И так далее.
- Прелюбопытно, - рассудила княгиня, подняв чашечку и отпив глоток чаю. – И что же вы ставите? Господина Шикспера? Русских авторов?