Шоку от её слов у меня не было предела. Пленница же развернулись подала мне в руки, которые были скованы наручниками и цепями свёрток из которого на меня смотрел младенец, месяцев трёх, с заткнутым грязным тряпьем ртом.
От шокового состояния меня трясло так, что цепи на руках и ногах звенели, но слушая свою спутницу я протянула руки за ребёнком. Нащупав грудь поняла-действительно локтация есть, груди ныли и стояли колом от молока. И достав одну сунула её в рот синюшному кульку. Девчушка из последних сил с жадностью присосалась, чавкая и постанывая, видимо от удовольствия. А я стонала от новой порции боли. Из-за перерыва, кормить теперь было чертовски больно.
- Что тут происходит?
- Видать сильно тебя приложили...
- Я вообще ничего не понимаю и не помню...
Кричать, что-то доказывать в этой ситуации было бессмысленно, нужно было ждать просветления в моей голове, ну или, когда этот жёсткий антидепрессант отпустит моё больное сознание.
- Армия генерала Акха'ра напала на наш город, мы в плену, город разрушен и разграблен, большинство убито, кому повезло больше, смог скрыться. Мы жили с тобой на одной улице, я дочь пекаря, неужели не помнишь меня? Я Риттель. Ты жена ювелира-Мирта, к сожалению твой муж мёртв, как и моя семья.
И тут она упала на грязный соломенный пол телеги и зашлась в тихих рыданиях. А мой мозг напрочь отказывался воспринимать то, что происходило вокруг, хотя по живости это все было реальным. Я бы погладила и попыталась успокоить Риттель, сердце моё сжималось от жалости к девушке, но сил не было.
Через пол часа начало смеркаться, процессия остановилась и стало ясно, что чудища устраиваются на ночлег,разбивают лагерь, разжигают костры. Риттель начала очень сильно нервничать, подползла ко мне и зловонным шёпотом начала говорить мне на ухо:
- Сейчас они разобьют лагерь, напьются своего пойла и пойдут за женщинами... Свяжи ребёнка, заткни ей рот и спрячь в соломе, а сама лежи и не шевелись, будто ты все ещё без сознания, пять дней не трогали, может и сегодня пронесёт...
От услышанного волосы на голове встали дыбом:
- А ты?... Как же ты?...
- А мне уже нечего терять!
И она нервно захихикала, а я бросилась выполнять её указ.
Я неподвижно пролежала часа два, совершенно в растерянных чувствах, сопоставляя все за и против. Это не было похоже на сон, все было слишком реально, сумасшедший мир и мои ощущения. Ну не могла я даже под действием наркотиков воспринимать боль, голод, жажду, страх так сильно. Вспомнились истории про попаданок в чужие миры. Видимо в своём мире я умерла-разбилась спеша на работу, а девушка в теле, которой я находилась, умерла в повозке и каким-то образом моё сознание очутилось в ней. На данный момент это было единственное разумное объяснение происходящего со мной. Это была не я, не моё тело, слишком хрупкое и молодое, не мои руки и ноги, которые я десять раз успела рассмотреть, чёрная, смоляная коса волос до поясницы, маленький носик, пухлые губы, высокие брови вразлет, что я смогла нащупать руками, были явно не мои. Я была полной невысокой блондинкой.
Запахло едой, желудок в котором давно не было ничего кроме еды скрутило невыносимыми спазмами, до тошноты. Ублюдки разбили лагерь метрах в трехста от нас, составив телеги с пленными немного поодаль, как ненужные вещи. Уже совсем стемнело, от костров с котелками пахло мясом, доностлись пьяные крики, они радовались богатой добыче, ели пили, кричали, о том чтобы покормить девушек никто из этих тварей и не думал. Как то я неудачно попала. А где красивые платья, балы, мой истинный, который будет холить и лелеять, как в красивых сказках о попаданках, где моя магическая сила, которой я спасу королевство? Сейчас я испытавпла только страх. Умирать не хотелось совсем, тем более в данных обстоятельствах смерть моя явно не будет лёгкой. Ужас и боль сковывали меня.
И тут я услышала, гомон, началось беспокойства, девушки вокруг меня поскакивали со своих мест и начали бегать по нашей импровизировпнной тюрьме в панике, а так как я лежала в противоположном краю телеги от выхода, вся стайка напуганных девиц ломанулась ко мне, точнее на меня, им было все равно, что они встают на моё тело, им было важно быть подальше от двери клетки. Я согнулась калачиком, прикрывая дочь, благо та спала, и молча терпела ходящих по мне людей. А причина всеобщей паники была уже у ворот. Пять или семь орков, огромных, зелёных, в кожаных штанах, разукрашенных синими полосами краски, стояли у повозки улюлукая и тряся её. Их забавлял страх пленниц, я еле сдерживалась, чтобы не закричать от ужаса. Девушки рыдали, когда их вытаскивали по одной из убежища, кого за волосы, кого за ноги, руки, волоком, задирая платья, те цеплялись за прутья, доски, но силы были не равны. Орки даже не удосуживались найти себе укромное место,задирали юбки, рвали платья на груди, бросали девушек на спину на землю, ставили на четвереньки, облокачивали на край телеги и насиловали несчастных. Приходили другие и все повторялось. Слезы горячими струями текли по щекам, не знаю какими усилиями я смогла сдерживать всхлипы и стоны, которые невольно так и хотели вырваться из моей груди. Ужас сковал тело, что закоченевшие руки даже при огромном желании не могли шевелится. Мне хотелось потерять сознание. Не видеть и не слышать всего этого кошмара. Я уже жалела, что пришла в себя, пять дней в бессознательном состоянии были роскошью.