Я хмыкнула и, помолчав, добавила:
- Помочь ты, конечно же, можешь. Да и я не откажусь, но вот проясню сразу: между нами ничего быть не может…
И меня бы, возможно, обидела бы реакция парня, если бы не устраивала. Он рассмеялся, от чего на глазах выступили слезы, и, откашлявшись, проговорил:
- Нет, ты, конечно, девчонка симпатичная, но у меня любимая девушка есть, да и характер твой…
Я сложила на груди, ожидая продолжения:
- Но характер – не подъемный. Я не потяну, - и, затушив сигарету, принялся складывать камни в мешок. – Придется волочь.
Не скоро и не споро мы перетащили каменные валуны. Где-то на второй ходке я сбила все ногти и поклялась их отрезать под самый корень. Ростислав отнесся философски к «женским» взбрыкам, от чего на мгновение мне даже стало стыдно.
Небо медленно, но верно светлело, я хмуро оглядывалась и ежилась от утреннего холода. Мысли почему-то радужными не были, а еще … как я вообще все это сложу? Зачем мне этот забор? Куда я лезу то? Испугалась того мужика из сна? От количества вопросов хотелось побиться головой об дверцу машины, но постеснялась. Да и новых вопросов не хотелось. Была между нами с Ростиславом, какая-то негласная договоренность, больше похожая на временную. Опять же: почему? Зачем ему это нужно?
- Следующей ночью начну класть забор, - глухо проговорила, едва парень устроился на водительском сидении. – Если завещали класть обратно ночью, значит ночью.
Стекольщик смотрел в лобовое стекло и барабанил пальцами по рулю.
- Знаешь, в этом что-то есть, - он глянул на меня и завел машину: - Сеня его по ночам разбирал, а ты будешь собирать. Ты, случайно, в его вещах рыться не начала?
Хмыкнула:
- Ты себе это как представляешь? – парень пожал плечами, не отвлекаясь от дороги. – Ты сам видел, что я только первый этаж обживать начинаю, второй не поддался, а подвал, который как холодильник…
- Дошла до него? Не быстро же ты…
- Как получилось, - пожала плечами. – Ты меня к чему-то подталкиваешь? – спросила прямо.
Машина резко вильнула, и мы выехали на дорогу: до дома оставалось всего ничего.
- Понимаешь, когда Сеня был в своем уме, он вел записи. Лекарства там всякие, сборы, описания болячек…
- Мне то они зачем, я лечить не собираюсь.
- Слушай, Лис, а ты всегда перебиваешь или иногда слушать умеешь? – недовольно глянув на меня, спросил Ростислав. – Всю охоту помогать отбиваешь.
Насупилась, может мне обидеться?
- Так вот, - продолжил парень, не дождавшись от меня ответа, - про забор свой он тоже писал. Кажется, у него даже схема была какая-то по каменюкам этим, - я тут же рот закрыла, жадно слушая его. – А если найдем, то сможем разобраться.
Я молча смотрела на ускользающую между колесами дорогу. В его словах определенно был смысл. Но мне как-то в голову не приходило рыться в вещах (а я тут же припомнила несколько коробок с торчащим желтым пергаментом) чтобы выяснить, чем жил мой родственник.
- Ты уже что-то нашла? – спросил парень, словно мысли мои прочел.
- Скажи мне, а ты знаешь, что искать? Или как оно выглядит?
- Смутно, если честно, - чуть нахмурившись, ответил он, - как у него странности начались – он же меня в дом пускать перестал.
- А ты говоришь, что он нормальным был…
- Вот именно, что «был».
- Ладно, приедем, отдохнем, а там пороемся в его коробках…
- Я тебя отвезу и по делам уеду, - тут же ответил Ростислав, а я пожала плечами: - Но к вечеру вернусь. А ты, - внимательный взгляд на меня, - лучше бы ложилась, вместо подвигов, а то к ночи никакая будешь.
- Как скажешь, папочка, - протянула с ехидцей и открыла дверь, так как мы уже приехали. – Поможешь камни разгрузить или прямо с ними поедешь «по делам»?
- Ну и язык, - пробурчал стекольщик, вылезая из пикапа. – Сваливаем прямо тут?
- Давай ближе к крыльцу.
Разгрузились довольно быстро, выстраивая по цепочке, камень за камнем. При утреннем свете на них стали заметны цифры, видимо именно так их и нужно будет складывать. Это хорошо. Если честно, я думала, что там будет едва понятная наскальная живопись, которую без «ста грамм» не разберешь, но все оказалось куда проще.