Даже здесь, в непосредственной отдаленности чувствовался холод Морозного Клыка. Монах все время пытался свернуть в сторону Кси-Кси, но Мариша не разделяла его мнение.
Полторы недели они переживали низкую температуру, постоянные ветра, странные дожди и неплодородные земли. Еды, взятой у старосты в Поречье, хватило только на неделю. Потом же приходилось питаться тем, что сотворила Природа, а в этих местах, как ни в каких других, подобного было очень мало.
Северные граница Кси-Кси манили, заставляли все время думать о них и подавлять желание оставить намеченный путь, вернуться в оставшийся южнее город, пополнить запасы, отдохнуть и уж тогда, с новыми силами дойти до Дыры Яйра. Очень трудно было противиться подобному желанию, когда холодные ночи заставляли дрожать, а костер гас практически сразу же, как только его удавалось разжечь; когда от голода по утрам сводило желудок, а еды хватало только на то, чтобы не утратить вкус пищи. Любой другой не выдержал бы всего этого и сдался, но даже монах пытался справиться со своими чувствами и не опозорить монастырь Мая Кун.
К концу второй недели холод стал ослабевать, пока теплое солнце не вступило в борьбу за жизнь. Появились редкие деревья, стали слышны пения некоторых птиц, и все вновь стало приходить в норму, обещая благополучную дорого до Дыры.
Совсем скоро показался и лес, деревья которого шумно качали листвой, будто переговариваясь между собой. Издали он казался густым и непроходимым, раскинувшим свои владения на многие мили. Монах уже начал предвкушать, какое обилие пищи находится в нем, но священник на все его просьбы отвечал отказом, ссылаясь на то, что рожденное Природой и так может погибнуть, так зачем помогать кому-то, если можно продлить жизнь. После таких слов Дарий совсем сник и ни на что не обращал внимание.
Не заметил он и того, что несколько десятков ярдов идет один. Неожиданно остановившийся священник мрачно осматривал южную часть леса, наблюдая за каждым тронутым ветром деревцем.
-Что там? – крикнул монах.
Девушка молчала, пытаясь слиться с Природой и стать единой с ней частью. Воздух казался свежим, но нес с собой некий запах очень похожий на тот, который стоял в Сеш при ее последнем там появлении. Птицы, как она заметила, облетали то место стороной, что еще больше казалось странным и непонятным.
Монаху пришлось вернуться обратно.
Стоял жаркий полдень. Хотелось поскорее укрыться в тени высоких деревьев и не выходить оттуда до самого вечера. Отец Михей явно не придерживался этого мнения, не обращая внимания на палящее солнце.
-Что случилось?
Священник глубоко вдохнул воздух и указал в ту сторону, куда смотрел.
-Ты ничего не чувствуешь?
Ученик Мая Кун повел по сторонам головой, понюхал вокруг и пожал плечами.
-Ты изумляешь меня, юный ученик монастыря. Здесь не такой воздух как в других местах и нам следует проверить, из-за чего он сделался таким.
-А как же…
-Дыра Яйра может немного подождать, не так уж мы и далеко от нее. Несколько дней пути и мы войдем в город. Разумеется, я не настаиваю, и ты можешь покинуть меня, отправившись своим путем, но я должен побывать в тех местах.
С минуту подумав, монах почесал затылок и посмотрел на священника.
-Я с вами, святой отец. Мне еще многому предстоит научиться, так лучше у вас, чем в очередном монастыре, на который могут напасть отреченные.
Они вошли в лес. Не то, чтобы он был каким-то не похожим на другой, но что-то в нем жило странное, отталкивающее. Над этим местом не пролетали птицы, и даже их пение не слышалось кругом. Казалось, что лес опустел, будто его в одночасье покинули все обитатели. Он стоял мрачным, осунувшимся старцем, который мудрым взглядом осматривал свои некогда прекрасные владения и плакал. Его плач угадывался в сухом шелесте листьев на еще молодых, но уже уродливых деревьях; в склонивших до самой земли ветвях кустарников, которые будто молили не проходить мимо их беды и помочь, хотя бы простым сочувствием; в пожухлой, высохшей траве, лежащей на земле и не имеющий сил подняться.