На осунувшемся от забот лице Соколихи появилось что-то, похожее на надежду.
— Пробудить к жизни, высокочтимая царица? Каким образом?
— При помощи лжи. Мы объясним ей, что о смерти Пиайя сообщили по ошибке, что произошла путаница. Когда она снова выздоровеет, фараон разрешит ей поехать в Суенет.
— Я бы даже богам солгала, если бы это спасло мою голубку. Что я должна сделать?
— Тебе она поверит скорее всего. Я набросаю доклад, который якобы пришел из Суенета, а писец прочитает ей его в твоем присутствии. Он должен быть написан по всем правилам, чтобы выглядеть достоверным.
Однако эта мера не понадобилась, потому что два дня спустя пришел ответ на приказ фараона заложить для Пиайя гробницу. Сепи, начальник гранитных каменоломен под Суенетом, написал царю:
Великому повелителю Кеми, сыну Солнца и господину Обеих Стран, Гору, любимому Маат, великому властью и прекрасному годами, его величеству Узер-Маат-Ра-Сетеп-Ен-Ра-Мери-Амон-Рамзесу, от его верноподданного Сепи, начальника каменоломен под Суенетом.
Твой приказ прибыл сюда, только он не может быть выполнен, потому что каторжник Пиай, бывший скульптор и архитектор, жив, здоров и полон сил. Я позволил себе занять его в другом месте на более важных работах, поэтому на его прежнем месте по ошибке дали справку, что он умер. Здесь умирает много людей, а так как это преступники, искупающие свою вину, их смерть не является ни для кого важным событием. Я сам уже давно отправил тебе, Богоподобный, запрос о том, позволишь ли ты Пиайю работать в другом месте и как долго будет длиться время его наказания. Я повторяю этот запрос и со смирением жду твоего решения.
Да будет жив, здрав и могуч Благой Бог Рамзес! Да будешь ты тысячи тысяч раз праздновать праздник Зед к радости твоего народа и ко благу страны.
Это была действительно хорошая новость! Рамзес смеялся и шутил, читал письмо каждому, кто находился поблизости от него, и, наконец, передал его Нефертари.
— Вот, моя любовь, иди с этим к Мерит. Я никогда и не верил в то, что этот Пиай, такой здоровый парень, умрет за пару дней. Кто, собственно говоря, передал эту ложную новость? Его надо отправить на каменоломни вместо Пиайя! Я…
— Нет, мой любимый, никаких наказаний. Оставим все как есть и посмотрим, как нам спасти нашу Мерит.
За несколько дней Пиай словно перевоплотился. Наконец он снова мог заниматься настоящей работой, хотя и проклинал хрупкие бронзовые инструменты, которые тупились после получаса работы. Его драгоценные, сделанные из железа остались в пещерных храмах в распоряжении Хотепа.
Новость о том, что бывший первый скульптор царя работает здесь над сидящей фигурой, быстро распространилась, и каменотесы — ведь все они мечтали о том, чтобы однажды стать скульпторами, — прокрадывались к рабочему месту Пиайя. Большинство из них не хотели показывать, что работа человека, носившего ошейник каторжника, привлекает их внимание, однако некоторые не находили ничего зазорного в том, чтобы подойти поближе и рассмотреть поточнее.
Пиай вкладывал все свое умение в привычную работу, и удивленные зрители наблюдали рождение сидящей фигуры, в которую за несколько дней превратилась глыба, отделенная от скалы.
Сепи, начальник гранитных каменоломен, был в восторге. Сам Пта, божественный ремесленник, помог ему получить этого человека в свое распоряжение! Без чертежей и модели мастер, как по волшебству, создавал фигуру из камня, словно это была детская игра. И такой еще должен носить медный ошейник! Сепи решил предпринять все, чтобы вскоре добиться освобождения этого каторжника, а затем предложить Пиайю работать здесь за хорошее вознаграждение.
— Пиай! Пиай!
Однако тот ничего не слышал, потому что его быстрые, крепкие удары молотком заглушали голос начальника.
— Пиай, послушай! Второй блок будет в твоем распоряжении через несколько дней. Если ты сейчас готов, сделай паузу, мы оставим каменотесам грубую работу, а потом ты будешь работать дальше. Тем временем я надеюсь на благоприятный ответ из Фив или Пер-Рамзеса, а потом я тебе кое-что предложу, но об этом потом.
Сепи хотел уже вернуться домой, когда к нему подбежал рабочий и, задыхаясь, сообщил:
— Господин, готово! Обелиск можно отправлять.
— Хорошо, я сейчас иду.
Было традицией, чтобы при этой длительной, тяжелой работе присутствовал начальник, дабы показать, что он несет за нее ответственность. Итак, Сепи надел лучший парик, драгоценное оплечье и велел отнести себя в носилках к Нилу.
Там был прорыт канал для погрузки тяжелых блоков на мощные ладьи. Обелиск средних размеров, около тридцати локтей в высоту, подтащили из каменоломни к каналу. Его передвигали по мокрому илу и везли на колесах до тех пор, пока он не оказался здесь, на канале, готовый к отправке. Едва Сепи вышел из своих носилок и сел в кресло, началась работа. Обелиск лежал правым углом к каналу, его острие было повернуто к воде. Чтобы укрепить ремни, обвязывавшие его, каменотесы подложили под гладкую поверхность обелиска валуны размером в человеческую руку. Толстые веревки достигали противоположного берега, где неподвижно и молча сто рабочих ожидали приказа.