— Хорошо, попробуем иначе, — заявил он хладнокровно. — Выйди из-за стола!
Дис-Вейна повиновалась, по-прежнему отводя глаза. Граков уселся на ее место.
Возвращаясь в космопорт после взрыва шаррянского автомобиля, пилот наспех придумал, как поступить с Дис-Вейной. Задумка эта была, наверное, немного жестокой и, может быть, отчасти безнравственной. Однако он не видел другого выхода. А подсказать лучший путь было некому, да и на долгие раздумья не было времени. И вообще, в таких ситуациях, считал Граков, лучше всего на время забыть о некоторых достижениях человеческой цивилизации, тем более что общество было не земным, а шаррянским. Хоть и весьма похожим на земное — особенно чиновниками.
— Раздевайся! — велел он Дис-Вейне деловитым тоном.
— То есть — как? — опешила шаррянка.
— Очень просто — догола.
«Надеюсь, — подумал он с некоторым смущением, — что прежняя шаррянская мораль не позволяла женщине обнажаться перед незнакомым мужчиной. Хотя, даже если и позволяла, все равно разоблачение будет неизбежным».
Дис-Вейна отступила на шаг назад и с нескрываемым испугом тихо спросила:
— Зачем это?
«Тут требуется что-нибудь заумное», — подумал пилот.
— Роботы не рассуждают, а повинуются, — объявил он. — Подошло время профилактики… э-э-э… этих… импульсных систем.
Вот сейчас ей и следовало признаться. Раздевшись, она неизбежно откроет шаррянскую тайну. Граков торжествовал.
Но оказалось — преждевременно. Эта упрямая Дис-Вейна очень медленно, безо всякой, разумеется, охоты потянула вниз молнию на комбинезоне. Она, вероятно, не сознавала до конца, что тайны как таковой, практически больше нет, что приказ инопланетянина — просто издевка. Или — шанс сознаться самой. Только, судя по всему, шанса этого она не сознавала. И вообще была близка к обмороку, хотя держалась изо всех сил.
«Крепко же ей вдолбили мысль об особом предназначении», — поразился Граков.
Она расстегнула молнию до конца и принялась неловко стягивать с себя комбинезон. Надет он был на голое тело. Высвободившиеся груди с черными тугими сосками, покачиваясь, торчали острыми конусами в разные стороны. Пилот медленно краснел, но продолжал смотреть на девушку. Она действовала, как сомнамбула.
«Да что же это! — подумал наконец Граков с тревогой. — Она действительно не соображает, что делает? Ее тут что, гипнозом обрабатывали?»
Теперь надо было как-то прекратить этот затянувшийся фарс.
Граков, поймал пальцем стальную цепочку на шее и вытянул из-за воротника старинный ключ от земного дома — своеобразный талисман пилотов-дальнобойщиков, и небрежным тоном сообщил:
— У меня тут отвертка припасена. Когда разденешься, повернись ко мне спиной. Я вскрою твою оболочку.
Это было последней каплей.
Дис-Вейна словно бы очнулась от транса. Молния со свистом застегнулась, и шаррянка бросилась через холл к выходу. Граков невозмутимо ждал. Очутившись перед дверью, Дис-Вейна всем телом ударилась в тяжелые створки из прозрачного плексора. Дверь не открылась. Входя в здание, Граков включил магнитные запоры, о существовании которых она вряд ли знала. С бессильным отчаянием девушка стукнула по толстому листу бронепластика ладонью и замерла, затравленно глядя на пилота.
Он с нарочитой медлительностью поднялся из кресла и, поигрывая ключом на цепочке, степенным шагом направился к шаррянке. Дис-Вейна прижалась спиной к двери, съежилась и, замерев, следила за его приближением. Рот ее был напряженно приоткрыт, глаза переполнены ужасом.
Ему было бесконечно жаль ее. Она, конечно же, не знала о гибели своего мира — привычного мира, который она помнила, совершенно не похожего на нынешний хаос. Граков остановился перед нею. Ему больше не хотелось пугать девушку. И он как можно мягче произнес:
— Я вижу, с роботом что-то явно не в порядке.
— Я… я… н-не робот, — проговорила она подавленно.
— А кто же? — наигранно удивился он. — Уж не Дис-Вейна ли?
Она простодушно кивнула.
— Да, так меня зовут.
— Ну вот, уже лучше, — дружелюбно заявил он, надевая цепочку с ключом обратно на шею. — Не бойтесь меня. Я не собираюсь причинить вам вред. Я постараюсь быть вашим другом.
Она не выдержала, уткнулась лицом ему в плечо и зарыдала, — совсем по земному, громко всхлипывая и шмыгая носом. Он успокаивающе погладил ее по спине. Слава небесам, опасный момент признания миновал.