— Чтобы не досаждали герою, — глаза у Малфоя были настолько честные, насколько возможно. И серые. Серые. Никогда в жизни Гарри больше не сможет забыть, какой у них цвет. Как небо в грозу, как штормовой океан, на который они теперь обязательно поедут смотреть вместе с Малфоем.
Гарри фыркнул и рассмеялся, утыкаясь ему в плечо, пытаясь сделать вид, что возмущен, но его руки и губы говорили совсем об обратном, продолжая гладить, ласкать, вбирать его в себя целиком. И поцелуи легкие, сладкие, снова полились россыпью по лицу, по щекам и скулам.
— Ну вот как с тобой таким можно жить? — ласково выдохнул Гарри, изучая его губами.
— Передумал?
— Совсем сдурел? — Гарри почувствовал, как Драко напрягся, и тут же вцепился в него, не давая сбежать: — Даже не думай. Малфой, я серьезно. Выходи за меня. Пожалуйста. Выйдешь? — Гарри уже снова смотрел на него, сосредоточенно и влюбленно и продолжал умолять: — Ты нужен мне, Драко. Даже не представляешь, как нужен. В конце концов, кто же спасет мое золотое сердце? — горько усмехнувшись, припомнил он.
Малфой замер, и Гарри опустил глаза, в ожидании приговора. Он исчерпал все свои аргументы, но знал, что непременно добьется согласия, потому что просто не понимал, как всего лишь вчера он мог жить без Малфоя. За этот свой день рождения он словно прожил целую жизнь. Лучшую жизнь, из тех, что у него могли быть.
— Я.
Короткое слово разошлось по всему телу жаркой волной, но Гарри все еще страшно было поверить в то, что услышал.
— Значит, ты правда будешь моим? — неверяще уточнил он.
Вместо ответа Драко снова поймал его губы своими, и Гарри опять затянуло в безумие: он целовал его, задыхаясь, понимая, что скоро в легких закончится воздух, но это было неважно, потому что теперь Драко был его воздухом. Его смыслом. Его судьбой. Вся жизнь, весь огромный мир сжался в одну точку “Драко Малфой”, и не было ничего важнее его жарких губ и нежных до одури сильных и ласковых рук.
— Драко? Ты выйдешь? Скажи, — умоляюще выдохнул он.
Драко, тоже одурманенный их поцелуем, нежно отвел с поттеровских глаз лохматую челку:
— Да куда я от тебя теперь денусь, придурок? — спросил он с нежной насмешкой.
— Господи, Драко…
И дальше все случилось словно во сне: неловкое вытаскивание колец из кармана, привычное малфоевское фырканье “дай сюда, кретин, совсем ничего не умеешь”, “смотри, мне идет”, и новый исступленный поцелуй, затягивающий в себя как омут, скрепляющий договор.
Запахи цветов и летнего ветра, сплетались с медовым запахом Драко и накрепко связывали их обоих, ласково обвивая руки с тяжелыми кольцами.
Ничего не соображающий от счастья Гарри шептал, потерявшись во времени и в пространстве:
— Так люблю тебя, Малфой. Так люблю…
Он прижимал его все крепче к себе, пытаясь проникнуть руками под мантию, но Драко внезапно напрягся и резко повернул голову вправо:
— Тише. Там, кажется, кто-то есть…
Гарри с трудом от него оторвался и нехотя повернулся в сторону тропинки, тоже пытаясь прислушаться к тихому шороху.
Джинни, кусая губы, поспешно отпрыгнула от кустов.
— Нет, мам! Здесь их тоже нет! — громко крикнула она, так, чтобы этим двоим было слышно.
Она медленно побрела в сторону дома, но вскоре снова невольно замедлила шаг, зачем-то вслушиваясь в страстный шепот, доносившийся из-за листвы:
— Дьявол, Поттер… нас уже ищут! Здесь же люди. Я не могу…
— Плевать. Мне на все плевать, Драко. Не уходи. Тут не видно.
— Поттер… Нам правда пора!
— Нет. Еще нет. Нам надо скрепить помолвку.
— Не будь идиотом.
— Я обещал встать перед тобой на колени.
— Поттер… ты спятил? Что ты придумал? Черт, не надо губами… Что ты творишь… Ну Гарри… ну я же согласен. Да выйду я, выйду, сказал же уже. Поттер, черт… Перестань! Гарри, не надо! Это… Это так… …Гарри… о боже, Гарри, как хорошо… Пожалуйста! Поттер! Я… тебя… я тебя так…
— М-м? …Что “ты меня”? Любишь? Хочешь?
— Мерлин, Поттер… Ну вот, все лицо тебе забрызгал, кретин. Говорил же, не надо! Дай Очищающее наложу. Теперь ты доволен?
— Еще не совсем… Но я знал, что ты полюбишь целоваться в кустах!
— Придурок. Ну какой ты придурок!..
Даже солнце проникало в их убежище робко, словно стесняясь. Рассыпалось пятнами по сливочной коже, заставляя ярко светиться все капли, слепило глаза любопытным и золотило резные листья, скрывающие от мира неумелые объятия и неловкие клятвы. Джинни, прикрыв ладонями заалевшие щеки, помчалась в сторону дома, стараясь забыть, как бесстыдно и жадно ласкали друг друга эти двое. А темный филин, с укоризной взглянув на нее, взмахнул крыльями, тяжело поднялся с сука и полетел прочь, так и не вручив хозяину письмо от отца. Потому что, в отличие от всех остальных, даже найдя адресата, совы всегда понимают, когда людям не нужно мешать.
Эпилог
— Малфой! Неужели нельзя встать так, чтобы не мешаться в проходе?
— Не надо было так отъедаться, Уизли. Полнота девушкам не к лицу.
— Я тебя ненавижу!
Драко победно ухмыльнулся. Джиневра слишком часто и с удовольствием произносила эти слова. Словно бы в шутку. Но кто не знает, что в каждой шутке… Драко поспешно отвернулся к стене, чтобы спрятать торжествующую улыбку, трогая ободок обручального кольца. Он победил! Поттер теперь его и только его. И это не обсуждается.
— Драко, дорогой, ты снова стесняешься? Проходи же. Садись, — Молли ласково приобняла его за плечи и подтолкнула к столу, где в нетерпеливом ожидании застыли близнецы. Две рыжие гарпии со счастливыми рожами.
Драко так и не отвык от того, что каждую минуту от них нужно ждать заподлянок. И, как оказалось, правильно сделал. Спасибо Грейнджер, предупредила в письме. Фантазия близнецов оказалась поистине неистощимой. Надо было быть настоящим слизеринцем, чтобы с честью выдерживать их напор. Драко закатил глаза вверх и вздохнул. И за что ему это наказание? Выбрал же Поттер себе семейку.
— Ну что же ты застыл в дверях, дорогой Драко? — радостно пропел Фред.
— Да, дорогой Драко, проходи, не стесняйся. Здесь исключительно все свои! — поддержал его Джордж.
— Вы когда-нибудь бываете в своем магазине? Так вообще-то и прогореть недолго, — хмуро ответил Драко, выбирая свободный стул подальше от них.
— Мы работаем как проклятые день и ночь, — радостно сообщил ему Фред.
— Но ради тебя…
— Ради того, чтобы с тобой поздороваться…
— Мы всегда готовы бросить любую работу!
— Два идиота, — меланхолично огрызнулся Драко и остановился возле ближайшего стула, внимательно разглядывая его на предмет наличия подушки-пердушки или любой другой дряни из уизлевского магазина. — Вроде бы взрослые люди, а ведете себя…
— Малфой, ну чего ты? Садись! — подоспевший к нему на выручку Гарри, провел по его стулу ладонью и, схватив с него что-то невидимое и округлое, прицельно метнул это нечто в сторону смеющегося Фреда. Тот ловко отклонился и прозрачная гадость врезалась в стену, издав неприличный звук.
Гарри сердито посмотрел на него:
— Еще один такой раз, Фред, и ты меня знаешь! — пригрозил он.
— Никогда! — клятвенно заверил тот Гарри, и глаза его стали честными-честными. — Ни за что! Торжественно обещаю и клянусь, что мы будем паиньками. Да, Джорджи? С условием, что Малфой тоже перестанет наводить Невидимые чары на нашу одежду, когда мы работаем в магазине…
— Покупатели в таких случаях не очень недовольны, — флегматично вклинился Джордж в его пламенный спич.
— …Наколдовывать нам плеши и перхоть, когда мы идем на свидание, — вдохновенно продолжал перечислять Фред, глядя на Малфоя почти влюбленно, — …приносить к нам в гости слабительное зелье и подливать его в чай… — видно было, что Фред готов перечислять малфоевские прегрешения еще долго.
— Ты что, правда им его подливал? — Гарри глянул на Драко с легкой завистью и восторгом.