Хранитель улыбался и всячески поощрял моё любопытство.
— Больше знаешь — больше шансов справиться, даже если меня не будет рядом, — поясняет он, глядя на меня с нескрываемой нежностью.
— А ты собираешься уходить? — сразу пугаюсь. Я же сама тут пропаду!
— Ну куда я от тебя денусь! — заливистый смех в ответ.
— Знаешь, Эль, когда ты ушел, я решила, что в округе какой-нибудь опасный медведь завелся и нам просто опасно идти по лесу, — поделилась я мыслями.
— Медведь?! Рит, ну ты даешь! Да ни один зверь, будь то медведь или волк, тебя не тронет. Ты ведь отмечена богиней этого мира. Только домашние животные, если их специально науськивать, могут попытаться тебя напугать. Да и то, серьезно вредить не посмеют.
— Богиня этого мира? Ты не говорил, — я озадаченно посмотрела на братца.
— Говорил, только ты спала тогда. Слушай еще раз. Здесь несколько религий, но в основе любого пантеона стоит богиня-Мать, которая создала этот мир и призвала богов. Носители древней крови считают, что богиня — и есть этот мир, его душа, Хранительница покоя и равновесия, Дающая Жизнь. По-эльфийски это звучит забавно. Если попадешь к ним в земли, обязательно посмотри на Храм и Ладони Богини, удивительное сооружение.
— А кто она на самом деле? Просто богиня или все-таки сам мир?
Но Эль только пожал плечами и продолжил путь, задумчиво посмотрев на небо сквозь листву. Я на ходу доедала бутерброд.
Медведя мы все-таки увидели. Издалека. Хранитель вдруг к чему-то прислушался и пошел крадучись. Я, стараясь не шуметь, двинулась следом.
— Смотри, а вон и твой мишка, — в полголоса известил Эль.
Я сперва и не поняла, куда смотреть. Потом разглядела в сумерках леса, как в малиннике шевелится что-то большое, блестя шкурой и треща кустами.
— Ой!
— Можем подойти поближе. Хочешь погладить?
— Ты с ума сошел! Пойдем отсюда, пока он нас не увидел! — зашипела я на ухо «брату».
Тот добродушно хмыкнул и повёл меня прочь. Я старалась ступать как можно тише и постоянно оглядывалась. Вдруг зверь всё-таки нас заметил? Такой огромный! Задерет и добавки попросит. С перепугу сердце стучало где-то в ушах, дыхание сбивалось. Эль бросал на меня обеспокоенные взгляды. Наконец, я перестала пугаться каждого шороха. Но настроение утопло, как болоте: кругом буераки, кочки и комары, душа и теплой постели не предвидится, да еще моя поклажа стала тяжелее на нечто, по какому-то недоразумению названное одеждой. Ну как я в таком виде выйду к людям? Вряд ли в городе обрадуются всклоченной неделю не мытой девице. Эль брал воду из источников да мелких речушек, в которых и лицо-то умыть было сложно, а искупаться целиком просто не реально. Еще и вода ледяная, брр!
До вечера братец терпеливо сносил мои вздохи, а за ужином все-таки выпытал, в чем проблема. Удивился, задумался. И пообещал, что завтра еще до обеда мы выйдем к речке.
И леса мы вышли ближе к полудню. Казалось, конца-края деревьям нет, но внезапно они остались за спиной, и мы оказались на краю огромного луга. За ним змеёй извивалась широкая река, а чуть дальше стояла небольшая деревушка. Или по местным меркам это уже считается городом? Черепичные крыши создавали впечатление чего-то уютного и праздничного. Мысль о том, что я наконец-то встречу нормальных людей, а не банду разбойников, и банальное любопытство не позволили мне долго провозиться у воды. Укрытый от посторонних глаз спуск к реке отыскался быстро, и, едва просохнув, я вперед Эля помчалась к людям, чуть ли не подпрыгивая на ходу. Уже через десять минут выяснилось, что луг намного больше, а деревня — гораздо дальше, чем казалось изначально. А еще, — что трава очень мешает идти. По краям луга она была чуть выше щиколотки, но в центре доходила до пояса, а местами и до шеи. Ну не может быть, чтобы здесь не было утоптанной тропинки! Вон даже мост через речку виднеется. Как-то неправильно я иду, или не туда. А может, всё вместе. Эль где-то отстал. Еще через пять минут я понуро брела, глядя только под ноги, дабы не навернуться на какой-нибудь кочке. И потому не сразу заметила впереди присевшего на корточки мужчину в зарослях какой-то особо высокой травы. Когда он неожиданно возник передо мной, встав в полный рост, я подпрыгнула как самый заправской кролик.
— Ой, — взвизгнула я.
— Пресвятая богиня! — вторил мне не менее удивленный мужчина и строго уставился на меня, насупив брови.
— Добрый день. Простите, — попыталась я исправить положение, но на приветствие не обратили внимания.
— Пресвятая богиня, — мужчина посмотрел себе под ноги, устало вздохнул и опустился обратно на корточки. Рядом обнаружилась котомка, серп, пучки каких-то трав, сейчас рассыпанные под ногами. Да он травник! — дошло до меня, и я поспешно опустилась рядом с ним, помогая собрать рассыпанное по моей вине, попутно разглядывая нового аборигена. Стройный, гибкий, с широкими плечами и длинными узловатыми пальцами с несмываемыми пятнами от микстур. Черные жесткие волосы с проседью собраны в короткий хвостик, чтобы не мешались, темные глаза под насупленными бровями смотрят строго, но тепло.
Ой, у него палец порезан! Надеюсь, не по моей вине. Не задумываясь над тем, что творю, выудила из бокового кармашка сумки лейкопластырь и, ловко сняв защитную пленку, нацепила на руку мужчине. Не ожидавший такого, травник отшатнулся от меня и несколько грубо спросил:
— Кто вы?
— Мы мирные путники, Мастер. Я везу сестру в столицу, к тетке на обучение, — ответил Эль, подошедший к нам, пока мы ползали на коленях в траве.
— Коль Богиня привела вас в эти места, прошу почтить своим присутствием мой скромный дом и милое семейство, — сложив ладони вместе на уровне груди, произнес травник.
— С радостью принимаем ваше предложение, Мастер, — ответил Эль, так же сложив руки. И оба мужчины, не обращая на меня никакого внимания, направились к мосту. Ну что это за нравы? Эль, зараза хвостатая, куда ты меня притащил?
Всю дорогу травник украдкой бросал взгляды на лейкопластырь, то удивленно, то хмуро. Мы с Элем делали вид, что не замечаем этого, а братец еще и пальцем мне погрозил за спиной мастера. Мол, не стоило так рисковать. Знаю, знаю.
Тропинка и вправду нашлась. Оказалось, я шла не так далеко от нее, просто не замечала в траве. Мост был каменным, а дорога внутри самого поселка — мощеной булыжником. Как объяснил наш спутник, не так уж далеко отсюда большая каменоломня, вот и пользуются местные всеми благами такого соседства.
У Мастера был уютный домик, с резными деревянными ставнями и резными же скамейками с двух сторон от входа. Двухэтажное миленькое строение под красной крышей почти в центре, как и положено уважаемой и заслуженной семье. Жена, трое малолетних детишек, которые, увидев, что к отцу пришли, тут же умчались наверх и притихли. Супруга поставила на длинный прямоугольный выскобленный стол кувшин с каким-то напитком, напоминающим компот, и вежливо удалилась.
Эль с мастером плюхнулись на стулья, налили себе по глиняной кружке до краев и принялись беседовать о чем-то отвлеченном. Я, не понимая к чему все эти словесные пируэты, пристроилась на краешке табурета и принялась вертеть головой по сторонам, бросая украдкой взгляды на мужчин. Ну интересно же! Хм, а Мастер тоже на меня посматривает, со всё большим удивлением. Наконец, мужчина не выдержал (а говорят, что любопытство — женская черта!):
— Прошу простить мою вероломную невежливость и неприемлемое любопытство, но… Ваша спутница прибыла издалека, не так ли?
Эль едва заметно напрягся и бросил на меня быстрый взгляд.
— Да, мы не местные…
— Вероятно, я выразился не совсем точно, простите старого мастера… но ведь ваша сестра — иномирянка?
Эль в момент ока оказался у меня за спиной, и, предупреждающе положив руку на плечо, спросил:
— Почему вы так решили?
— Простите старого мастера, но манера себя держать, жесты, лицо… да всё говорит об этом. Не беспокойтесь, мне уже приходилось встречать гостей из столь далеких мест — здесь рядом источник, а он лучше любого маяка для подобных путешественников. И вы уж простите… но могу я рассчитывать на честь увидеть истинный облик своей гостьи?