— Конечно. Разве ты не хочешь с ними познакомиться?
— Очень хочу, но, Омейка, ты уверена?
— Я уверена.
— Тогда я был бы польщен.
Пока мы едем, он какое-то время молчит. Движение оживленное, поэтому мы едем медленно. Я просто склоняю голову набок и на мгновение расслабляюсь в его присутствии.
— У тебя был напряженный день?
— Не хуже, чем обычно. А у тебя? Какие новости в библиотеке? Ты можешь вернуться к работе?
Неприятный толчок осознания проходит через меня при этом напоминании. Я все еще толком не решила, что собираюсь делать.
— Новости есть, но не хорошие.
Дайн ничего не говорит. Мне требуется мгновение, чтобы собраться и рассказать правду.
— Меня уволили, — я вздыхаю. — Оказывается, они не согласны, что библиотека должна быть местом обучения.
Меня сводит с ума мысль об этом. И теперь этим детям, вероятно, придется полагаться на всевозможную дезинформацию и порнографию, чтобы учиться, а господь свидетель, это вредно для здоровья.
— Возмутительно! Ты будешь бороться с этим?
Я качаю головой.
— Нет смысла. Даже если я верну себе работу, мне никогда не позволят делать то, во что я верю. Я не смогу так. Думаю, мне придется искать новую работу. Хотя я не знаю какую.
— Ты не обязана. Нет, если ты не хочешь. Я бы поддержал тебя.
— Нет. Ты очень добр, но я не могу допустить, чтобы ты давал мне деньги. Это слишком похоже на секс-работу, а мы это уже прошли.
— Это не так, — ворчит он.
Я беру его большую ладонь между двумя своими маленькими и целую ее.
— Нет, Дайн. Не сейчас. Позволь мне найти работу и содержать себя. Однако ты все равно можешь платить за эти изысканные ужины, если настаиваешь.
Он фыркает, но я вижу мягкую улыбку, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Ты не можешь помешать мне сделать хотя бы это.
Ужин потрясающий. Ресторан переполнен людьми, и на этот раз вместо отдельной кабинки или кабинета мы находимся посреди оживленного главного зала, в окружении других столиков, смеха и музыки. Я сижу на диване, прижавшись к Дайну среди ярко раскрашенных стен ресторана. Он обнимает меня мускулистой рукой и запихивает тако в рот целиком, как канапе, в то время как я изо всех сил стараюсь есть аккуратно.
Я слизываю соль с ободка своей второй маргариты, когда звонит его телефон.
Дайн хмуро смотрит на него.
— Прости меня. Это Баббрур.
Я улыбаюсь.
— Все в порядке. Я не возражаю. Отвечай.
Как только он это делает, его хмурые морщины становятся глубже. Новости явно не из приятных.
19
Хисондайн
— Мы не выиграли тендер, сэр, — в голосе Баббрура слышны обычные нотки вины и тоски. Парню действительно нужен отпуск.
— Кто получил контракт?
— Я все еще пытаюсь это узнать…
— Ну, блядь, выясни э… — маленькая рука Омейки на моем бедре и хмурая складка между ее бровями заставляют меня остановиться и сделать глубокий вдох. — Пожалуйста, узнай. Мне нужно знать, почему они обошли нас на этот раз.
— Да, сэр, — Баббрур вешает трубку, и я поворачиваюсь к Омейке.
— Прости.
— Все в порядке?
Я вздыхаю.
— Я надеялся выиграть тендер на расширение автомагистрали. Я думал, это решенный вопрос. Я управляю всеми платными дорогами. Но, похоже, моя заявка была недостаточно хороша.
Она трется о мое бедро, и, конечно, все мое тело загорается совершенно другим пламенем.
— Это отстой. Это вызовет проблемы?
— Возможно. Новая дорога будет соединена с М3, и, как минимум, строительство нарушит движение и лишит меня дохода, — я хмурюсь. — Держу пари, они не выбрали мою компанию, потому что какой-то ублюдок придумал более дешевый вариант, который не предполагает эстакады. Однако для этого им придется срезать путь прямо через Литтл Скаклифф.
Глаза Омейки расширяются.
— Коппер-стрит? Там находится салон моей тети. Я знаю, кто получил этот контракт, детка, но тебе это не понравится.
Я пристально смотрю на нее.
— Правда?
Она мрачно кивает.
— Ты эм… ты помнишь клиента, с которым я была на свидании, когда ты ворвался в ресторан и украл меня?
Я рычу.
— Невозможно, черт возьми, украсть то, что никому не принадлежит.
Она смеется, и ее рука скользит выше по моему бедру.
— Ммм, верно. Но ты помнишь его? Антонио Груффио?
Я ворчу.
— Самодовольный маленький козел.
— Я думаю, ты имеешь в виду сатир.
— Неважно. Впрочем, я был прав. Не так ли? Он собирается снести всю эту улицу и ради чего? Чтобы сэкономить несколько долларов, когда есть решение лучше.