— Короч, тебя «помаринуют», подержат здесь и попробуют сломать, чтобы ты подписал все документы. На крайний случай вырубят и подпишут документы отпечатком пальца, — пересказал Босс суть их беседы. Ну и вскоре внутрь зашёл следователь, который ещё целый час «обрабатывал» меня. Итогом был перевод меня в следственный изолятор.
— Документы, — потребовал один из двух конвоиров.
— Уже забрали, — покачал я головой, стоя посреди крохотной камеры. Тут лишь кушетка да унитаз с раковиной. Собственно, всё.
— Не ври, пацан. Нам сказали, что они у тебя, — мордоворот, а другим словом не назвать конвоира, не поверил мне и начал обыск. Даже трусы и носки с меня сняли. Ну и обувь проверил. Мол, вдруг под стельками спрятал? Правда, чуть не задохнулись, пока проверяли.
— Педофилы чёртовы, — выругался я, стоя голышом перед двумя здоровенными мужиками. — Сказал же, что нет у меня ничего!
— Нам сказали, что есть.
— Я их себе в жопу засунул что ли? Или съел⁈
Мужчины переглянулись и нахмурились.
— Прости, пацан. Такие были указания. Нам самим не нравится такой беспредел…
Они ушли, оставив меня одного и голого.
— Пожрать хотя бы принесите! — крикнул я им вслед. Ну и принялся одеваться.
Надеюсь, меня всё же покормят, а то на пустой желудок я далеко не убегу. Ну а то, что я сбегу, это не обсуждается, мне ведь завтра в школу…
Глава 7
Центральный Штаб Правосудия.
Некоторое время назад.
— Да. Нет. Упрямый. Взрослого из себя строит. Понял, — Адольф Петренкович сидел на диване в комнате для адвокатов.
Здесь не было камер и прослушивающих устройств, однако это официально. А кто знает, как на самом деле? Поэтому мужчина тщательно подбирал слова. А вот говорящий по ту сторону трубки не скупился на выражения.
— Киселёвы и Королёвы интересуются им, поэтому действуй осторожно. Понятно? Времени у тебя немного, может, день, максимум два. Поэтому, как получишь подписи, ничего не предпринимай. Если ублюдок сдохнет раньше времени, то всё имущество Древовых уйдёт государству. И ещё. Что там за бабка? Родственница?
— Понял. Принял. Нет, не родственник. Бывшая слуга рода, — спокойно и размеренно отвечал Адольф. Однако он нервничал. Просто не показывал этого, всё же вдруг здесь камеры?
— Хорошо. Выполняй.
Мужчина в сером деловом костюме завершил звонок и закрыл глаза, испытывая раздражение от того, что ему пришлось связаться с глупым, но вредным ребёнком. С таким тяжело будет, а значит, придётся действовать «грубо».
Похлопав по карману, Адольф улыбнулся. Увесистая пачка денег может открыть любые дороги. Просто нужно знать, кому нести и понимать, как это «правильно» сделать. А в этом Адольф был одним из лучших.
Два часа ночи.
Камера Дмитрия.
— Просыпайся, жопа ленивая! Пора побег устраивать! И тебе ещё картошку копать! — проснулся я от того, что мне больно ткнули меж рёбер. Ужасно противное ощущение! Поэтому и проснулся я сразу же.
Наставники как обычно были бодры. Ну, кроме Тортика. Его не было, и, вероятно, он где-то спит.
Спрыгнув с кровати, умылся, сходил в туалет и вышел в коридор… Ну да, дверь уже была взломана. Кем… Не знаю кем, но, наверное, Кроликом.
Зевая, бреду по коридорам и отнюдь не пустым. Штаб Правосудия работает двадцать четыре часа на семь дней в неделю.
— Аккуратней! — рыкнул на меня офицер полиции, которой сам же в меня и врезался. Но у него в руках была большая коробка, видимо, с документами, так что, скорее всего, просто не заметил.
— Простите, — извинился на всякий случай, но тот уже умчался по делам. Ночью все злые и раздражительные. И я их прекрасно понимаю!
Неторопливо бреду к выходу. И нет, камеры видеонаблюдения меня не засекли. Точнее, не засекли момент, когда я покинул свой изолятор. Всё же по «какой-то причине» те повернулись в другую сторону и следили за стеной.
Некоторое время спустя я оказался в холле с регистратурой. Народу здесь почти не было, и на меня даже почти не обратили внимание. Лишь два полицейских, болтающих друг с другом у кулера с водой, бросили на меня короткий взгляд.
Но те быстро потеряли ко мне интерес. А вот другой полицейских, который терпеливо выслушивал ругань какой-то истерички, уставился на меня. Благо, женщине не составило труда, вернуть к себе всё внимание мужчины. Я даже уши прикрыл.
Как я понял, она искренне недовольна тем, что её мальчика, который и мухи не обидит, обвинили в том, что он кого-то там ограбил.