Поэтому минут через сорок последняя тварь сдохла, и я поехал за эльфами, пока не наткнулся на удильщика. Тварь размером с микроавтобус мигрировала и, услышав рёв мотора, решила меня убить. Но опять же! Я минут двадцать кружил вокруг монстра, расстреливая его, а потом добил в ближнем бою.
Собрав добычу, поехал дальше. Но мне прямо «везёт»… Путь до тёмных эльфов занял втрое больше, чем от них до крепости! Благо, с ушастыми всё было в порядке, и они как раз стояли лагерем.
— Путь чист, но что-то высока активность тварей, — сообщил я, встав посреди лагеря и спрыгивая с мотоцикла.
Его сделали кольцами. В центре женщины, потом молодёжь, затем старики и последние кольца — это воины. Воинами же были все, кто мужчины, кто не старик и не ребёнок.
Встречать же меня пришли Олла, Гэн и группа других глав.
— Вот, — я достал из мешочка мешок гозу и кинул одному из мужиков. — Ешьте пока не пропиталась энтропией.
Но мешков гозу у меня было много. Как и яблок с грушами. Обычных, конечно же. Ну а пока все ели, я посидел с мужчинами, так как нужно было решить «проблемы».
— Нет, никого оставлять, возвращать и прочее мы не будем, — сразу возразил я.
— Но здесь высокая энтропия, наши дети могут не пережить поход, — сказал глава клана Нешин.
— Я же выдал молоко, — ответил я и вижу недоверие в глазах людей. — Оно магическое, — ошарашил я всех. — Даже это, — кивнул на мешки гозу и яблок, — магическое. Всё оно изгоняет энтропию. Но так и быть.
Я достал Грушу исцеления и на глазах людей сделал из неё пюре с молоком. Мы направились к женщинам, которых здесь было… да много было. Сотня или около того. А людей же… Где-то тысяча шестьсот. Выходит одна женщина на пятнадцать мужчин. Неплохо, тут вроде обычно один к двадцати.
Хотя… думаю, это из-за девочек Алой Мадам их там много. В общем одной груши мне не хватило, ибо тут детей сотни четыре! Но их я не считал, потому что детей несут в рюкзаках. Лишь мордочки выглядывают.
Младенцев и детей до двух лет около полутора сотен. Всем я дал по две ложки пюре. Точнее, попытался…
— Да попробуй ты! — ругался я, глядя на упрямую малявку в кожаном кульке. Ей было месяцев пять, глаза серьёзные, словно прокурор. Она смотрела на пюре, как на яд. Мать же держала её на руках и улыбалась.
— Агу! — возразила мелочь
— Ах так? Тогда я твоей маме всё отдам! — заявила я и начал отводить ложку от лица малявки, тогда та резко схватила ложку лапкой и заглотила, как крокодил. — Вот зараза!
— Аг! — потребовала ещё.
— Последняя! — зачерпнул из стакана ещё ложку и дал малявке. Та аж ложку не хотела отпускать, прижав её дёснами.
С трудом, но мне всё же вернули ложку. Взаимен пришлось дать молока. Его не сказать что много, я же не знал, сколько тут малявок, и много не брал. Но на первое время, думаю, хватит.
— Выхаркнула! — вдруг раздался крик, и я поспешил на шум. А там какая-то малявка чёрную слизь выхаркала. Выглядит это отвратительно… Но все радуются.
— А что это было? — только все успокоились, как ко мне подошла Олла.
— Слизь? Понятия не имею, — пожал я плечами, глядя на женщин с детьми.
— Слизь — это «Гниль». Когда её скапливается много, ребёнок, как правило, умирает, — объяснила Олла. — Эссенция же лишь помогает замедлить процесс накопления Гнили. Если ребёнок окрепнет к году жизни, он, вероятно, выживет… Но выхаркать Гниль… такое редко бывает, в основном, если поить Слезой или находиться в месте с повышенным содержанием маны.
— Сложная у вас жизнь…
— Так что это? — настояла эльфийка.
— Сверхэффективное средство от энтропии. Может спасти от смерти, даже если удильщик дыхнул на тебя, — ответил я, и девушка расширила глаза. — Не радуйся раньше времени. Такого лекарства не очень много. На всех не хватит.
— Понимаю… Но может… — сказала аловолосая и, взяв мою руку, положила себе на грудь. На девушке, к слову, всё ещё было платье, но уже другое, более тёплое и закрытое.
— Не может, я помогу лишь тем, кто нуждается.
— Мы нуждаемся! — выкрикнула та. — Енни была изнасилована заражённым! Он ей всё внутри искалечил дыханием смерти! А Шерри?..
— Раз нуждаетесь, значит, помогу. Я же сказал.
— П-правда?.. — опешила девушка.
— Зачем мне врать? Когда прибудем на место, ты сама всё поймёшь.
— Благодарю вас, господин, — склонилась та, а потом резко прильнула ко мне, прижимаясь всем телом. — Когда девчата исцелятся, я отблагодарю вас так, как не благодарила ни одна женщина…
— Женщины, оставьте вы меня уже в покое, — простонал я, вызывая у той недоумение. Но я просто ушёл, а эта стреляла взглядами мне в спину.
В скором времени народ двинулся дальше. Во время стоянки перераспределили груз, и некоторых женщин спустили с повозки. Туда забросили тех, кто медленно двигается. Так что дальше шли едва ли не вдвое быстрее.