Мгновение – и на Фесса словно обрушилась лавина. Такое чувство, наверное, бывает у человека, долго проходившего с плотными затычками в ушах и, наконец, вынувшего их, причём на самом краю рыночной площади, где идёт большое гулянье.
Магия пронзала каждую сажень аркинских подземелий. Невольно некромант вспомнил, как, распятый, лежал на решётке – там, под серым небом, на лобном месте, лишённый всех сил, не могущий обратиться к чарам. А здесь – здесь каждый камень был пропитан волшебством. Скала цепко хранила память прозвучавших некогда заклинаний.
– Прислушайся, прислушайся получше, некромант, – заметил Этлау.
Фесс последовал совету.
…Здесь смешались все мыслимые и немыслимые виды чародейства. Здесь не брезговали даже человеческими жертвоприношениями, пытаясь подобрать ключи к тайне неупокоенности. Великий секрет, столь тщательно оберегаемый в Аркине; Этлау выдавал его небрежно, почти играючи. Конечно, Большие Комары Фесс не забыл бы вовек… но знать, что святые братья долго и упорно разрабатывали изуверский ритуал, долго учились управлять высвобождающейся силой… Добились, правда, всё равно немногого, если вспомнить, как по-варварски распорядился одноглазый отец-экзекутор свалившейся на него после обряда мощью.
– Нам дальше, – негромко сказал священник, глядя на нахмурившегося некроманта.
Тесные лестницы винтами врезались в плоть скалы. Стёртые ступени вели всё глубже, глубже и глубже, потолки сделались совсем низкими, Фессу пришлось согнуться в три погибели; стали попадаться широкие ниши, в них желтели кости – и притом отнюдь не всегда человеческие. Ржавые цепи тянулись к врезанным в стены кольцам; пустые глазницы черепов, казалось, провожали некроманта полными ненависти взглядами.
Аркин ничуть не уступил бы в этом Ордосу, чьи подземелья, по слухам, тоже хранили немало зловещих тайн, о которых Белый Совет вообще и милорд ректор в частности предпочли бы забыть как можно крепче.
– Сейчас нам придётся выйти в места не столь дикие, надевайте инквизиторские плащи, – проронил Этлау, останавливаясь у очередной железной двери. – Там будет охрана, ничего не говорите, просто идите, и всё. Негатор я снова приведу в действие, так будет безопаснее.
Гм, подумал некромант. Безопаснее? Но разве его действие не заметят?
Последние слова Фесс произнёс вслух.
– Могут заметить тебя, Неясыть. Негатор, подавляя всю и всяческую магию, одновременно и не даёт никому обнаружить тебя посредством чар.
Рысь взялась одевать Фейруза, по-прежнему ничего не соображавшего и подчинявшегося ей, словно тряпичная кукла.
– Ну, готовы? – Инквизитор с трудом сдерживал нетерпение. – Пошли.
И он распахнул дверь.
За нею оказался широкий и хорошо освещенный коридор, с высокими арочными потоками и гладкими, тщательно отшлифованными плитами на полу. По стенам горели не чадные факелы, а аккуратные масляные лампы. Здесь, в отличие от оставшихся позади подземелий, оказалось на удивление многолюдно. Взад-вперёд то и дело сновали озабоченные святые братья, кто с грудами каких-то древних книг, кто со свитками казавшихся ещё более старыми пергаментов. Возле многих дверей, заметно отличавшихся ухоженностью от той, через которую они только что прошли, стояли стражники – но не братья-инквизиторы, чего мог ожидать Фесс, а разнообразно вооружённые люди-воины. Некроманту хватило одного взгляда – судя по ухваткам, перед ним, несомненно, были сотоварищи тех, от кого он еле ушёл живым в Вечном лесу.
Завидев Этлау, святые братья, все как один, низко кланялись отцу-экзекутору и просили благословений. Преподобный никому не отказывал, с важным видом осеняя склоняющиеся головы косым крестом Спасителя.
Они благополучно миновали три поста, где хватило одного взгляда Этлау, чтобы воины тотчас расступились, униженно кланяясь и прося прощения за задержку его преподобия. На спутников отца-экзекутора стражники косились, но вопросов задавать не решились.
– Теперь сюда, – одними губами сказал инквизитор, когда они оказались возле широких двустворчатых дверей в глубине полуовальной ниши.
Стражу здесь несло аж четверо воинов, двое людей, гном и половинчик, ещё одно напоминание о схватке в Вечном лесу.
– Преподобный отче, – поклонился высокий, наголо бритый тип с внушительными мускулами и парой мечей наголо.
– Да пребудет с тобой благословение Спасителя нашего, – отозвался Этлау, поднимая руку и сотворяя знамение.
– Направляетесь, преподобный?..
– Особая камера, Эзра. Как обычно.
– Особая камера… – Названный Эзрой воин подошёл к высокой конторке, раскрыл внушительного вида амбарную книгу в кожаном переплёте. – Преподобный отец-экзекутор Этлау… особая камера… и с ним трое… – Он поднял голову, взглянул на Фесса, изо всех сил старавшегося ссутулить плечи и смотреть исключительно в пол. – Кто такие, звать как, должности, звания?