— Ваши ребята — молодцы, — похвалил охранников. — Правила никому нельзя нарушать, даже мне.
Они облегченно вздохнули вместе с начальником.
— Я могу стать вашим личным экскурсоводом? — поинтересовался директор.
— Буду рад этому, — ответил и протянул руку супруге, помогая подняться с неудобного стула.
В течение последующих четырех часов в сопровождении доктора Винтера мы гуляли по залам, слушая лекцию по истории живописи. Но стоило оказаться в крыле Древнего мира, как директор сложил с себя полномочия.
— Не хочешь тряхнуть стариной? — предложил он. — Столько слышал о твоих лекциях, но так ни на одну не попал.
Я заколебался. Эмилия сжала мою ладонь, подталкивая к действиям.
— Тогда слушайте о мире, что оставил после себя семь чудес света, — начал свой рассказ об экспонатах в витринах. — Мире, вдохновившем на Ренессанс и Классицизм…
— Лучший из лучших, — донесся до меня шепот доктора, обращенный к Эмилии. Преисполненный чувством гордости, я продолжил экскурсионную лекцию.
За час своего рассказа, всего полдюжины раз сталкивался с новыми артефактами, но легко выкручивался, переходя на известные предметы. Назначенную миссию я выполнил: ничего стоящего внимания Арафа и меня за стеклом витрин в Британском музее не оказалось. Не стесняясь, поинтересовался у Винтера о пополнении запасников в последние два года. Отрицательный ответ одновременно порадовал и огорчил: с одной стороны хорошо, что не пришлось заниматься возвращением ценных экспонатов на родину, с другой — каждое обновление коллекции вызывало интерес к музею, но такого давно не было. Значит, надо договориться о выставке египетских запасников или сокровищ Тутанхамона, поддержать бывшего начальника.
Распрощавшись с доктором Винтером, Эмилия снова заказала столик в ресторане. Теперь уже мне предстоял выбор блюд и вин. Наблюдая за легкой улыбкой супруги в конце обеда, я понял, что сдал экзамен по английскому великосветскому этикету.
— Бирмингем? — поинтересовалась леди Карнарвон.
— Бирмингем, — ответил я. — Выезжаем завтра утром. Поездом. А сейчас предлагаю до темноты погулять в парке и полюбоваться, как на вечернем небе зажигаются звезды…
(Примечание: следующие несколько абзацев я взял с листа, аккуратно сложенного и спрятанного внутри стопы бумаги с вариантами переводов символов Древних, сделанных отцом еще при жизни доктора Брайтона. Автор записей точно знал, что там их никто, кроме него, не обнаружит.)
Очень надеюсь, что эта страница никогда не попадет в руки Эмилии, ибо здесь я записал свои мысли и ощущения о неделе, проведенной в Бирмингеме. Разница в культуре и менталитете почувствовалась с первых часов моего пребывания там. Лорд и леди Карнарвон — прекрасные люди, гостеприимные хозяева, интересные собеседники.
Однако, после шумных, эмоциональных, шустрых египтян жизнь англичан казалась замедленной, однообразной и скучной. Время за пределами города текло подобно равнинной реке. Я предполагал, что родственники супруги живут в самом Бирмингеме, но ошибался: у них было поместье со старинным особняком в трех часах езды на автомобиле.
К вечеру второго дня я устал от непривычно долгих обедов и ужинов, проходивших, в основном, в тишине. Чтобы хоть как-то развлечь себя, представлял блюда, столовые приборы, графины с винами в качестве артефактов, которые нужно описать и занести в каталог. Эмилия сначала не понимала моего пристального взгляда на стол, но, когда шепотом рассказал о фантазиях, она мило улыбнулась и поддержала борьбу со скукой.
Свободное время, коего было предостаточно, проводил с Эмилией в саду или библиотеке, изучая старинные книги. В последних мало что понимал, так как был не силен в староанглийском. С лордом Карнарвоном периодически устраивали дискуссии об имевшихся в особняке, которому больше подходило определение «замок», древнеегипетских артефактах. Их было немного, но довольно ценные. Отец супруги поражался, с какой точностью я определял прошлого владельца вещи, если на ней оказывалась надпись. Для древнего египтянина и по совместительству профессора лингвистики древнеегипетского языка подобное не вызывало трудностей. Вечерами играли в шахматы. Неплохая разминка для мозга, хоть и не выиграл ни одной партии.