— На ночь глядя? Там лучше искать при свете солнца, ноги хоть не переломаем, — с улыбкой возмутился любимый, прикрывая длинными ресницами загоревшийся любопытством взгляд.
— Поехали! — отдала приказ, словно муж был моим подчиненным, а не наоборот.
Он без возражений пожал плечами, стал одеваться на ночную прогулку. Пока Сахемхет разбирался с вещами, я упаковала рюкзаки провиантом, спальными мешками, фонарями и запасными аккумуляторами. Кто знает, на сколько мы там и куда зайдем? Для Стефана оставила на столе записку, что мы с отцом уехали на раскопки. Пусть не волнуется за нас. Позвонила и предупредила Фариду, что можем опоздать на завтрак.
Город понемногу затихал. Машин стало меньше, но, все равно, час потеряли в пробках: люди возвращались домой после рабочего дня, туристы — в гостиницы. Быстро темнело. К тому времени, когда добрались до плато, Каир заливал яркий свет фонарей, вывесок и окон, Гизу же освещала полная луна. Раньше пирамиды переливались почти всеми цветами радуги, однако финансовые проблемы Службы древностей заставили отказаться от такой еженощной роскоши. Не помогли даже солнечные батареи — ремонт и обслуживание специалистами оказались не по карману бюджетной организации. И теперь рукотворные горы окутывал неповторимый лунный свет, как и тысячи лет назад.
Открыв шлагбаум личным пультом, я вырулила на новую парковку для экскурсионного транспорта.
— Пошли на то место, где ты стоял в последнем видении? — предложила мужу, пока тот вытаскивал рюкзаки. — Сможешь найти его?
— Конечно, но там закрытая территория.
— Поэтому… мы здесь вместе с ключами, пока не видят туристы и бдительная охрана.
— Хитрая, — впервые за два месяца искренне рассмеялся он, закидывая на плечи тяжелую ношу.
Мы петляли среди мастаб к искомой точке. Сначала шли молча — дорога была не из легких: камни прятались под слоем песка, показывая лишь острые кончики. Желание начать разговор проснулось первым у Сахемхета.
— Любимая… Если бы ты оказалась моей ровесницей, пошла бы со мной в поход неизвестно куда и неизвестно зачем?
— Нет, — улыбнулась в ответ, наблюдая, как меняется выражение его лица. — Я бы прогулялась только известно куда и известно зачем. Как сейчас, например.
— А если бы я сделал тебе предложение? Согласилась стать моей женой?
— Только в том случае, если бы ты пообещал выучиться еще и на палеоантрополога.
— Ты хочешь этого?
— Уже нет. Тебе это не к чему, мой любимый профессор-лингвист. Давай лучше о Древних поболтаем? Они будут поинтереснее меня.
— Пожалуй! Хотя… ты — увлекательнее, и намного. Особенно, в уединенном месте и при свете луны, — сделал он недвусмысленный комплимент.
— Расскажи, как они выглядели? Как одеты? — начала уводить от личных к исследовательским разговорам. — Сколько их было? Мне любопытно…
Он остановился. Посмотрел на небо, где в лунном свете блекли точки далеких звезд.
— Кто они?.. С этого надо начинать, — отрешенно произнес он, не отрывая взгляда от маленького кусочка бесконечной Вселенной.
— По-твоему, кто? Забудь про научные доводы. Пусть будут субъективные гипотезы.
— Раньше считал, что они были другой ветвью эволюции человека, но после того, как побывал на стройке, мое мнение изменилось. Древние так умело использовали все, что их окружало: воду, камень, рельеф местности, саму планету… Умели и могли так, как не можем сейчас мы. Если пирамиды — преобразователи, то зачем им такие объемы произведенной энергии? Что за свойствами она обладала? Как и какие механизмы приводила в движение? В детстве по совету приемной матери в целях самообразования пересмотрел множество научных фильмов про космос. Столько энергозатрат уходит на то, чтобы покинуть пределы планеты. Сильная гравитация. А если ржавчина на плато — это остатки не кранов, а космических кораблей, так и не взлетевших?
— Ты рассказывал о допотопных и послепотопных Древних. Вдруг послепотопные прилетели спасать своих предшественников, но не смогли выбраться отсюда?
— Интересный вопрос. Почему?
Сахемхет задумался, снова продолжил путь, смотря под ноги. Мне нравилось наблюдать за его мыслительным процессом: он погружался в себя, теряя контроль над мимикой и жестами. Задумчивое лицо попеременно озарялось вспышками прозрения, улыбкой, изумлением, эйфорией.