— Он все приготовил, — воскликнул я от внезапного озарения, чем напугал сына, — чтобы потом перевезти меня в одну из пирамид. Но ему не дали этого сделать. Он хотел подарить мне другой мир и вечность!
На глаза навернулись слезы. Вот почему не было видений: большая доза погрузила в слишком глубокий сон, но сознание и душа не ушли вместе с потоком энергии в их мир, потому что этого потока в гробнице в Саккаре не было и его не было в уже разрушенных пирамидах. Даже Ломаная перестала выполнять свою изначальную функцию. И за то, что остался жив и сейчас имею семью, я должен благодарить беспощадного брата-убийцу…
— Папа?
— Ты можешь больше не бояться Древних. Пирамиды уже не работают так, как ими планировалось. А сами они не полетят снова. Потому что отсюда никто из них не вернулся домой. Живи спокойно и учись. Будь тем, кем ты захочешь.
— Правда?! Я буду приезжать на каникулы. Так здорово, что именно ты — мой отец! Я люблю тебя!
Зачем мне ломать его жизнь, как ломали мою, навязывать свои нереализованные мечты и амбиции. Да, не будет у меня наследника по крови — продолжателя исследований доегипетской цивилзации, но можно и взять ученика, как когда-то сделал Птаххетеп.
Сын, успокоенный задушевным разговором, ушел. И на моем сердце стало намного легче. Зачем стремиться к чему-то недостижимому, когда можно наслаждаться жизнью и быть по-настоящему счастливым? И я выбираю второе.
Мне несказанно повезло, что день рожденья пришелся на выходной в Службе древностей, а, именно, на понедельник. К сожалению, работать, как все, мы не могли из-за зависимости от посещаемости музеев и экскурсий. Однако, выпросил у министра культуры в качестве подарка еще один день для всех, кто имел отношение к моей организации. «Может, государственный праздник сделать? А что? Национальное ж достояние отмечает юбилей!» — Такриди отпустил язвительную шутку в ответ на мою просьбу, но не отказал. Побоялся, что пойду к Насибу с этой просьбой.
Утро понедельника выдалось прекрасным: прохладным, с легким ветерком. Идеальное для праздника и прогулки по реке. Я стоял в небольшой комнате, отведенной супругой под совместный гардероб. За годы сна она увеличила количество моих древнеегипетских нарядов в десятки раз (до этого был единственный — свадебный). Там висели и простые опоясания, и расшитые передники, и длинные рубахи, и торжественные наряды из жатого льна. Такому количеству точно выполненных копий позавидовали бы и мировые музеи, и киностудии. И это, не говоря о полках с украшениями. Конечно, самое ценное — подлинники — жена держала в сейфе. Выбор оказался трудным. Добрался до последней вешалки, где под чехлом висел свадебный жаккардовый костюм. Но он не к месту на подобном торжестве.
— Растерялся? — прозвучал голос супруги, явно уставшей ждать меня. Она предпочла классическое царское платье в стиле начала Девятнадцатой династии.
— Ты права, — вздохнул в ответ.
— Уже выбрал, но считаешь, что такой наряд будет не к месту?
— Все верно. Ты знаешь меня лучше, чем я сам.
— Нет. Простая наблюдательность и женская интуиция.
Она прошла в конец гардеробной и сняла последнюю вешалку.
— Это твой день! Он должен быть таким, каким хочешь только ты!
— Люблю тебя!
Нежно поцеловал Эмилию. Зачем я это сделал? Какие гости? Какой праздник? Она ответила, прижала меня к стене. Я утонул в ее поцелуях, в ее ласках. Мы спрятались, как два влюбленных школьника в маленькой подсобке. И, конечно же, слегка опоздали на свой же пароход… где-то на час. Помятое платье супруга сменила на вечернее темно-зеленое с золотой отделкой. Прием в древнеегипетском стиле плавно перетекал в обычное современное светское мероприятие, что ни капли не расстраивало меня.
— Аа несу Сахемхет Неферефкара Хор Ахет! Глава Службы древностей! — провозгласил церемониймейстер и по совместительству старший экскурсовод музея Мариэта.
— Да живет он вечно! — ответили присутствующие, поднялись со стульев.
Под громкие аплодисменты я прошел к своему креслу-трону, почтительно склонил голову, сел. До моих ушей донесся восторженный шепот. В таком виде на свадьбе меня видели лишь Рашид с внучкой и мой помощник. К тому же Эмилия собрала мне волосы по бокам своими заколками в форме крылатых скарабеев.