После завтрака мы обозначили место отвала, собрали рабочих на раскопе для инструктажа, раздали мотыги и корзины. Ободряющую речь мамы оборвали выстрелы в воздух. Нас окружили вооруженные люди в свободной одежде песочного цвета. Лица у всех были закрыты шарфами. Они жестами приказали следовать за ними. Сопротивление было абсолютно бессмысленным, и Стефания обратилась к рабочим свернуть лагерь, сложить инвентарь в щель между блоками, закрыть брезентом, засыпать песком и идти, взяв верблюдов, за этими людьми.
Через несколько часов мы оказались в деревне захватчиков, хотя, было бы правильнее назвать его типичным поселением скотоводов с наспех построенными домами из необожженного кирпича и тростниковыми крышами, колодцами, загонами с лошадьми, верблюдами и козами. Нас с любопытством встречали маленькие дети, а женщины, закутанные с головы до ног в черное, выглядывали из окон и дверей. К нам подошел мужчина, открыл свое лицо. Мне сложно сказать, сколько ему точно было лет, но длинная седая борода, шрамы и морщины на щеках говорили о нелегкой судьбе и приличном возрасте.
— Зачем ты пришла сюда? — он указал пальцем на Стефанию.
— Я археолог. Я хочу знать прошлое, — спокойно ответила она.
— Ты зашла в священное место, осквернила его, нарушила покой богов. Им нужны жертвы. Вас ждет смерть, но ты можешь выкупить свою и их жизни и бежать отсюда прочь! А мы возложим на жертвенный стол своих животных.
— Я купила инструменты, заплатила рабочим, у меня нет денег… — вздохнула она, пытаясь разжалобить старика.
Но он выхватил из-за пояса длинный нож и приставил к ее горлу.
— Подождите! — крикнул я. — У меня есть то, чем сможем заплатить за свою свободу! Оно осталось в нашем лагере.
Тайком от мамы я взял в поездку коробку со всеми украшениями, похороненными со мной Птаххетепом. Знаю, это сложно понять, ведь хотел надеть их перед входом в библиотеку и хоть на мгновение вернуть прошлое, пережить еще раз все то, что испытал в детстве в тех подземных залах.
Мне дали время до захода солнца. Я бежал так быстро, как мог. Пару раз сбивался с пути, теряя следы, когда наш путь пролегал по твердой земле или между скал. Нашел свой спрятанный в песке рюкзак, вытащил коробку и бросился в обратный путь. Выбившись из сил, с трудом добрался до селения, упал на колени перед стариком, протянул ему украшения.
— Хочешь за жизнь заплатить сокровищами мертвых? — закричал он в гневе, когда скинул крышку. — Грабитель могил!
— Это мои украшения. Да, им тысячи лет, как и мне. Прощальный подарок моего учителя и самого близкого человека.
— Надень их! — предводитель бросил на землю коробку. — Будут в пору — поверю!
Попытался собрать выбившиеся пряди в хвост — о более сложной прическе речь уже не шла, но руки дрожали от напряжения и совершенно не слушались.
— Я хочу помочь! — крикнула мама, сидевшая недалеко на земле.
Старик жестом разрешил ей подойти. Стефания расчесала пальцами мои длинные волосы, заплела их на манер локона юности и закрепила конец золотым зажимом. Она помогла встать, сняла с меня мокрую от пота рубашку. На плечи лег прохладный воротник из драгоценного металла, лазурита и бирюзы. Браслеты, которые в детстве носил на предплечьях, она надела на запястья. Тяжелые серьги, которые продевались через два отверстия в мочке, украсили мои уши. Стефи сходила к костру, взяла остывший уголек, намочила его водой из фляги и, приготовив в ладони черную краску, подвела мне пальцем глаза. Старик пристально изучал меня взглядом, словно ювелир в ломбарде.