— А оставшееся Вы уничтожили?
— Нет. Вернул короб обратно в гробницу и засыпал песком, внутренний гроб также вложил в саркофаг, там же и бинты, которые сняла с тебя Стефания. Их не сожгли — просто дезинформировали Джона, чтобы он не совал нос, куда не нужно. Это твое — и нечего чужим знать о твоих секретах. Так надежней. И не лезь туда больше, чтобы внимания не привлекать.
— Не буду, — заверил его. — Мне там уже нечего делать.
— Вот и хорошо, — облегченно выдохнул бывший глава Службы древностей. — Теперь мы можем всецело посвятить себя поискам таинственной библиотеки и расшифровке надписей, которых я уже столько нашел!
— Что!? — воскликнул я в изумлении. — Почему?
— Правильнее, зачем, мой дорогой Сахемхет, — доктор поправил уже подзабытый мной арабский. — Думаешь, сейчас я верю в эти сказки про строительство пирамид фараонами третьей и четвертой династии? Верил в это, пока был молодым. Только вот Стефания со своим восхищением коллекцией Джосера перевернула мою жизнь. Она только поступила в университет, а я уже был студентом последнего курса. Хотел ей доказать, что такие вещи можно без проблем выточить из камня самым примитивным инструментом. Как? Сделать для девушки, в которую влюбился по самые уши, маленькую вазочку для ароматических масел своими руками!
— Получилось?
— Нет! Алебастр крошился под бронзовым зубилом. Диорит и гранит удалось только обстучать камнями снаружи до близкого к округлой форме. А внутри — никак: криво и косо. Даже сделал сверлильный станок, как на фресках. Все равно не получались тонкие стенки одинаковой толщины по всей длине. Примитивные железные инструменты особо не помогли. Полгода я раздирал руки до крови в надежде сравниться с мастерством древних умельцев. Полная неудача и проблемы с преподавателями. Как с таким результатом подкатить к девушке, в которую влюблен? Сам понимаешь, никак. Учеба закончилась. Стал работать. В свободное время начал изучать современные методы работы с камнем: от его добычи до финальной шлифовки. Столько мусора остается. Мои догадки подкрепили исследования одного ученого о количестве пригодного к строительству известняка во время добычи примитивными способами. Максимум двадцать процентов удовлетворяет условиям, остальное — отходы.
— И тут получается задача из древнего папируса, — рассмеялся я, — сколько испорченного камня останется, если только пятая часть ушла на строительство?
— Десятки миллионов тонн, если не сотни… Но куда они исчезли? Тогда я принял за истину теорию строительства из бетона. Мне попадались на пирамидах блоки со следами циновки.
— Но это были попытки произвести ремонт, — начал рассказ о том, что было неоспоримым фактом для меня. — О таком строительном отряде и его работе читал в храмовой библиотеке. Хуфу очень хотел восстановить облицовку на большой пирамиде. Две тысячи человек пытались поставить на место упавшие трапециевидные блоки, подтесывали их, подкладывали камни. Через год на великой пирамиде были только заделаны большие дыры и положены три нижних ряда. Камни у подножия закончились. Вытесывать новые и везти их на плато оказалось накладно. Четвертый ряд облицовки уложили за год и восемь месяцев, как результат — сотни человек, получивших травмы на карьерах и при транспортировке, огромные затраты на строительство лодок и салазок из привозного дерева… Хуфу был амбициозным, но не фанатиком. Он нашел более легкий путь обновить пирамиду и воздать почести богам — убрать с ее сторон раскрошившийся известняк, песок и покрасить ее от макушки до низу в коричнево-красный цвет. Было красиво. Сам видел, только краска сильно выгорела на солнце за столетие.
— Хафра тоже красил свою пирамиду? — с любопытством спросил Захия.
— Да. Только сначала провел ремонтные работы уже бетоном: молотый известняк с водой, илом и глиной. Где смогли — там и сделали. Через полвека все начало медленно разрушаться. Мой дед вообще не стал утруждаться облагораживанием плато: построил для себя из обломков пирамидку рядом с третьей и был счастлив.
— А Мейдум и Дахшур?
— Я там не был, — с грустью вздохнул. — Столько не успел увидеть благодаря своему старшему сводному брату.
— Но и того, что знаешь, достаточно, чтобы переписать историю целой страны! — приободрил доктор.