— Раньше хотел, сейчас — нет. Мир от этого лучше не станет.
— Думаю, ты прав. Но не хочу, чтобы исследования Птаххетепа предались забвению. Такими открытиями нужно делиться с миром. Если нельзя говорить языком науки, то можно языком художественной литературы. Подумай над этим.
Я улыбнулся в ответ, вспомнил о записях Джона и своих рукописях. Почему бы над ними не поработать и не издать? Или написать автобиографию в виде научно-фантастической книги? Неплохая идея, ибо такое направление литературы идеально подходило под историю моей жизни.
Глава 12
Для удобства работы с большим количеством фотографий мы освободили в комнате стену от книжных шкафов и картин, затянули ее толстой тканью песочного цвета. Распечатывали снимки обелисков, стел, пилонов, колонн, статуй и оригинальных иероглифов с папирусов Птаххетепа, крепили все это на булавки, а рядом на маленьких листочках записывали свои предположения: искали совпадения в группировке знаков, в особенностях их начертания. Я предложил не заниматься переводом, а оставить его на будущее. Также озвучил доктору Хавассу свою версию о том, что некоторые свитки могут быть копиями с более ранних оригиналов. У Захи заблестели глаза. Теперь, пока целый день я пропадал на работе, он с лупой изучал каждый папирус и вечером за поздним ужином рассказывал о своих находках, делал выводы и строил гипотезы. Только это были всего лишь разговоры двух увлеченных исследованиями людей. Для научной работы одних предположений без доказательства было недостаточно.
Под чутким руководством доктора я сел за написание своей автобиографии в виде художественного произведения. Сохранив реальное окружение, всего лишь изменил имена главных героев, чтобы их никак не смогли связать со мной, придумал литературный псевдоним. Пусть читатели считают это авторской фантазией, но никак не реальной историей, ведь правду о гробнице Птаххетепа и моем четырех тысячелетнем сне знали только Джон, Стефания и доктор Хавасс.
То, что у меня совершенно отсутствовали навыки писателя, стало видно с первых страниц. Захия перечитывал, вздыхал, перечеркивал предложения простым карандашом и писал новые. Меня многие фразы не устраивали — в результате переделывал по-своему, что, в свою очередь, раздражало ученого. Он постоянно давал советы, ворчал, что читателя надо заинтриговать с первой строчки и не отпускать до последней. В конце концов доктор взял меня за руку и подвел к стеллажу с книгами.
— Сколько книг прочитал отсюда? — он провел ладонью по полке с художественной литературой.
— Ни одной, — честно ответил ему.
— Это и видно, — рассмеялся Захия. — Как можно, не умея плавать, пытаться реку переплыть? Пока все не перечитаешь — за автобиографию не садишься! Поучись сначала у других.
И снова он был прав. Теперь вечера коротал уже не за обсуждениями языка Древних, а за изучением произведений классиков современной художественной литературы. Многое из написанного ими было совершенно не понятно: другие времена, о которых я ничего не знал, язык, наполненный устойчивыми оборотами и символическими значениями. Это так утомляло, что периодически обращался к своему заместителю или Захии с просьбой растолковать написанное. В минуты отдыха от чтения подходил к стене, смотрел на фотографии. Большинство надписей на обелисках в Карнаке были вырезаны глубоко, идеально ровно, но встречались символы с одинаковыми дефектами на разных обелисках. Казалось, что они выдавлены на размягченном камне одними и теми же формами. Однако, озвучить свое предположение не решался несколько недель: слишком уж невероятной казалась работа с мягким, как глина, гранитом. За меня это сделал бывший глава Службы древностей.
— Что-то нашел и не хочешь говорить, потому что сомневаешься в себе или сомневаешься в других? — так же, как и Джон, он задал вопрос и одновременно поставил перед фактом.
— И то, и другое, но первое больше.
— Вот, спрашивается, какой из тебя царь Древнего Египта? У тебя развязаны руки, проводи любые эксперименты, пользуйся оборудованием и людьми так, как захочешь. Но нет! Его Величество будет скромно стоять, рассматривая фотографии, и сомневаться в своих догадках.
— Кто-кто, а царем Та-Кем в современном мире всегда были Вы! — сделал ученому комплимент.
В ответ Захия расхохотался и пригласил в свободное время прогуляться до кирпичного завода на окраине Каира.