— Это мой ответ, — она подошла вплотную и едва коснулась своими губами моих губ.
Эмилия сняла очки, положила их на стол, прижала ладони к моим щекам и снова поцеловала.
— Сейчас доставят обед, а мы… — рассмеялся, заключая ее в крепкие объятия.
— Мы просто обсуждаем будущую археологическую экспедицию, — она прищурила левый глаз. — Приблизительные сроки работы — следующие полвека или больше под Вашим опытным руководством, господин профессор.
— Я одобряю план работ, доктор Карнарвон, — поддержал фантазии своей уже невесты.
— Думаю, лучше будет доктор Эмилия Аджари.
— А семейная традиция? Нарушать нельзя! — возмутился я таким решением.
— Уговорили, доктор Эмилия Карнарвон-Аджари подойдет?
— Да, госпожа доктор палеоантропологии Эмилия Карнарвон-Аджари.
Она еще раз подошла к фотографии со мной, провела по ней рукой и, обернувшись, прошептала:
— Поменьше надевай смокинг. Он не идет тебе, старит и делает ужасным занудой. Будь таким, как сейчас… Ради меня…
— Как захочешь, любимая, — улыбнулся в ответ.
Нашу забавную игру прервала служба доставки, привезшая обед. Я видел, как Эмилия пытается сдержать смех, глядя на ресторанные блюда, заказанные человеком, привыкшим перекусывать в кафе или готовить на скорую руку дома.
— А это интересно. Только давай в следующий раз десерт выбирать буду я, — приободрила она, открывая очередную одноразовую коробочку.
Мы сидели за длинным столом в кабинете больше часа, обедали, обсуждали наше путешествие на юг Египта, скромную свадьбу и еще более скромный список гостей. Перерыв закончился, и рабочая обстановка давала о себе знать постоянными визитами сотрудников. Эмилия ушла, но пообещала провести выходные в моей компании. Что она выберет: экскурсию по музею, прогулку по Нилу или подъем на пирамиду? А, может, снова возьмет инициативу в свои руки и позовет туда, где я еще не был?
Глава 15
На утро пятницы мною была запланирована поездка на плато Гиза. Хотел провести там весь день: осмотреть сооружения, их состояние, наметить реставрационные и археологические работы. В таких случаях надевал бежевые рубашку и брюки (негласный дресс-код «легального копателя») до сих пор лежавшие в достаточном количестве на полках одежного шкафа, оборачивал шею льняным шарфом, которым в любой момент мог закрыть лицо от пыли или затянуть волосы в хвост. Я снова чувствовал себя полевым археологом, как в те далекие времена, когда работал на раскопках под руководством «саккарского профессора». Закатав рукава выше локтей и разложив по карманам удостоверение, паспорт и деньги, собрался уже выйти из дома, но звонок на мобильный телефон заставил изменить рабочие планы: к себе срочно вызывал министр культуры, хотя встреча с ним была запланирована только через месяц. Заперев дверь, отправился пешком короткой дорогой по извилистым каирским улочкам. Утром в столице всегда было проще дойти, чем доехать.
Я понимал, что даже в министерстве моему назначению на пост главы Службы древностей были, мягко сказать, не очень рады: на мое место претендовал один из заместителей министра Карима Арафа, но Захия заставил того умерить амбиции. Доктор Хавасс умел подчинять себе людей, но смогу ли я так когда-нибудь?
Охранник проводил до кабинета. Я постучался и вошел. Араф стоял у окна и что-то бурно обсуждал по телефону. Закончив разговор, он повернулся ко мне, с нескрываемым удивлением оглядел с головы до ног.
— А Вы быстро… — рассмеялся министр. — С такими утренними пробками ждал Вас только к обеду.
— Дошел пешком, не люблю тратить время просто так.
— Тогда перейдем сразу к делу, — он занял место за рабочим столом, меня же пригласил жестом сесть в кресло напротив. — Есть новости и хорошие, и плохие. Начну с хороших: я передаю под полный контроль Службы древностей все закрытые и открытые культурные объекты на территории страны, связанные с историческим наследием Древнего Египта. Можете там делать все, что хотите: экскурсии, раскопки, хоть заново отстройте пирамиды и выкопайте гробницы. У меня своих дел хватает, чтобы тратить время и финансы на то, что скинул на моего предшественника доктор Хавасс.
— Меня это устраивает, — произнес я, когда Карим закончил свою речь. — А плохая новость?