— Понимаете, — было видно, как он пытается сдержать себя и найти подходящие слова, — у нас прекрасные отношения со Службой древностей еще со времен доктора Хавасса, мы очень рады сотрудничеству. Но… — запнулся заведующий. — Но Ваша круглая штука нам чуть уникальное оборудование не испортила. Мало того, что еле соскребли необходимое количество, так при добавлении реактивов так бабахнуло! Столько дыма едкого было… Пожарные, скорая, полиция… Объяснительные… Штрафы… Там, в результатах, почти везде прочерки, только медь уловили наши приборы, а вот по ржавчине получилось составить таблицу. По каждому мелкому кусочку — отдельный результат. Папку заберете на выходе. И, прошу Вас, пожалейте наши пробирки и людей.
— Простите, не знал, что будет такое… — принес свои извинения. — Больше не потревожу с подобными вещами.
— А, что, если не секрет, это было? — в его глазах сверкнул огонек.
Сказать правду? Тогда, прощайте раскопки в пирамиде Джесеру. «Черные археологи» опустошат ее до начала новых работ. Делать нечего — пришлось искать другой путь во имя науки…
— Это было медное зеркало, которое жрецы переделали под астрономический прибор для наблюдения за Сириусом и вычислением даты очередного разлива Нила, — впервые так бессовестно лгал.
— Понятно, — вздохнул пожилой мужчина, — археологическая тайна.
— Типа того… Не хочу огласки по этой находке. Поймите меня правильно…
— Так сразу и сказали бы. Я устал от лжи, недомолвок, фантазий. А ведь так хочется узнать больше об истории своей страны.
— Вы правы, но всему свое время, и спасибо за помощь!
Упаковав в рюкзак диск и результаты, я решил прогуляться пешком до Службы древностей. Дошел до площади, на которой стоял один из обелисков с выточенными на боках огромными символами. Приблизившись к нему вплотную, заметил внизу еще одну надпись, мелкую, легко читаемую. Все это обилие хвалебных воспеваний я бы заменил короткой фразой: «Найден, привезен, поставлен по приказу царя Хатасу». И главное слово здесь — «найден».
За спиной раздался грохот, который сменили громкие мужские голоса. Обернулся. На перекрестке столкнулись два стареньких автомобиля. Водитель одного жестами показывал на дорожный знак и что-то несвязно тараторил. Второй же указывал на яму на дороге, ограждения. Я снова посмотрел на обелиск. Огляделся вокруг: указатели со знаком музея, пешеходного перехода, парковки, пересечения дорог… А что, если… Если древние иероглифы не слова и не буквы, которые необходимо прочитать, а знаки, которые обладают смысловым понятием. «Круг» — это не просто «солнце», а «солнце как ориентир по стороне света на нужной грани для правильной установки», «треугольник» — «техническое сооружение пирамидальной формы», «летающая тарелка» — «камнережущий станок», «прямоугольник с вертикальными палочками сверху» — «строительный блок с креплением» или «определенное количество блоков, уточненное сверху»... Обелиск в одно мгновение стал не каким-то подарком богам или хранителем царских достижений, а обычным указателем строительных работ: где, чем, как далеко и прочее, что обычно пишут на стенде перед въездом на стройку. Или такие «столбы» могли стоять в самих каменоломнях как «накладные на материал», который нужно доставить на место строительства. Если с этой точки зрения подходить к текстам на дисках, то они никогда не поддадутся переводу, ибо нужно знать, какой смысл был заложен в каждый знак.
Продолжение рассуждений натолкнуло меня на еще одно предположение: Древние никуда не вывозили обелиски из каменоломен, они оставались там как жаропрочные источники информации по месту выхода и добычи незастывшего гранита. Тогда версия, что шурфы доходили до мягких слоев земной коры, не совсем бредовая идея. Обелиски растащили по храмам страны уже во времена фараонов как «частички» мира «богов». Подобное можно наблюдать и в современных религиях с вещами, имеющим отношение к святым людям или местам.
Вывод из новой лингвистической гипотезы меня очень расстроил: папирусы Птаххетепа, годы его упорной работы, как и моей, больше не имели смысла. Но если я ошибаюсь, как ошибался и раньше? Сейчас все это отходило на второй план. Мои мысли были заняты Эмилией. Рашид оказался прав, сказав, что не стоит зацикливаться на прошлом, надо жить сегодня и думать о завтрашнем дне, любить, быть счастливым, а не посвящать себя всецело науке. Мудрые слова, запавшие в душу и ставшие теперь путеводной звездой в моей жизни.