Пролог
Прохладным весенним днем, на окраинах забытой богом деревни появился усталый всадник. Лошадь, понуро опустив голову плелась вдоль дороги. Всадник шатался в седле, и на первый взгляд казался спящим, если бы не обломок стрелы торчащий из плеча и побитые, грязные латы. Причем корка грязи вперемешку с кровью уже успела местами засохнуть, что придавало путнику вид печальный, усталый и донельзя обреченный…..
Со стороны, было понятно, что данное селение не является конечной точкой путешествия. Лишь отлежавшись и залечив раны, путник сможет продолжить свой путь.
Дворовая собака, рассмотрев нежданных гостей, фыркнула себе под нос и продолжила свою лежку, предпочтя легкую дрему под остатками тепла, выяснению никому не нужных отношений. Тем более, конь не останавливаясь прошел мимо двора и направился к колодцу, что находился на ничейной земле и смысл даже лаять в сторону путников полностью пропал.
Лошадь подошла к колодцу заглянула в ведро, привязанное к кругу и стоящее на ободе колодца. Она попыталась найти немного воды на дне ведра, но оно было сухим. Вздохнув совсем по-человечески, она повела голову и ведро слетело на землю громко ударившись о камни, а лошадь резко отпрянула в сторону.
Это привело к тому, что всадник, качнувшись, просто свалился на землю, издав звук бурдюка, из которого резко вышибли воздух. А вот заплечный мешок, что болтался на спине у путника, издал крик и начал выкарабкиваться из-под всадника. Это оказался грязный ребенок, но внимательно присмотревшись можно было по форме ушей, длинному носу и цвету кожи рассмотреть гоблина-недоростка.
Покрутив головой и отряхнув с грязной одежды прилипшее болото, гоблин безошибочно определил, где находится постоялый двор и, прихрамывая на обе ноги, приспустил туда бурча себе под нос проклятия Забытому. Он даже не оглянулся на лежащего путника и его понурую лошадь…
Глава 1
Два дня спустя.
Меня зовут Константин. Мама и родные называли меня всегда Костик, так я и привык именоваться. Друзья зовут – Кос. Лет мне восемнадцать, но парень я рослый и в плечах достаточно широк. Симпатичен. Девушки и постарше меня периодически строят глазки. Рост выше среднего. Потомственный дворянин, папочка, в свое время, знатно повоевал за корону, получил хороший лапоть землицы, где и осел на пенсии. Считаю себя неглупым, но по молодости немного наивным, хотя это дело наживное и надеюсь с жизненным опытом пройдет. В вопросах честности и справедливости принципиален и местами уперт как мул.
….Разлепить веки было тяжело, горло першило и пекло. Казалось ноги отдельно где-то находились вдалеке от меня и лишь ноющая боль в мышцах напоминала об их наличии. Последнее что запомнил, как мы с существом в шутовском колпаке убегали из практически уничтоженного орками лагеря нашего герцога Георга. Далее помнится урывками и кусочками: ночь, погоня, стрела орочьего разъезда, мы убегаем. Все происходящее было обильно сдобрено бурчанием, ругательствами и причитанием моего заплечного соседа.
Думаю, есть смысл рассказать поподробнее.
Не так давно я понял, что достаточно вырос и вполне сносно могу держать меч и управляться с конем. Важную роль в этом сыграло количество прочитанных в отцовской библиотеке книг и слуга – отставной ветеран-следопыт, натаскивающий меня в ратном деле. Поэтому, в один из дней, я собрал свой нехитрый скарб, взял лошадь в конюшне, отцовский меч и кинжал и, оставив пафосную и полную героических фраз записку родным, сбежал из дому. Особого плана действий у меня не было, поэтому, не мудрствуя, направился в ближайший к нам городишко.
Так, я волею судьбы, оказался в городке со странным названием Вельт, коим владел наш достопочтенный герцог Георг. И в определенный момент, волей случая, оказался зачислен в ополчение, что формировалось для отражения очередного набега орков.
Думаю разведка нашего сира подкачала, потому что обычный, как они считали, набег превратился в нашествие, а маленькая стычка превратилась в избиение и уничтожение всего ополчения и городской стражи.
По скудности своего ума, советники герцога увидели в авангарде наступающих орков легкую победу и незаслуживающего внимания сборища молодых орков грезящих о боевых шрамах и подвигах. Они не рассмотрели следующую за ними многочисленную и боеспособную орду, голодную и уверенную в близкой добыче.