- Что тебе от меня нужно? И от моих студентов? Они тоже ненормальные, как я?
- Они были нормальными. Пока я их не выбрала. Знаешь, я люблю этот город. Он - моя жизнь, сила, единственное, что у меня есть. Он мой отец и мать, ребенок - все в одном лице. И сейчас ему угрожает опасность. Я не знаю, что именно. Мне мешают, я перестаю ощущать людей, словно они не принадлежат мне, хотя живут здесь с рождения. Больше того, я не могу защитить город. Мне нужны Хранители - вы, - зеленые глаза с грустью посмотрели на Рину.
- И что ты мне предлагаешь? Зачем мне спасать твой город? Ни ты, ни он ничего хорошего мне не сделали, - дернула плечом Рина.
- Это ты так думаешь. Когда ты боролась с призраками, тебе помогала я. Оружие, талисманы на удачу - все это делали мы. Сколько раз мои парки и сады пытались тебя утешить? Если ты чего-то не видела, это не значит, что этого не было.
- Ты так уверена, что я не откажусь? - хмыкнула Рина. Она совершенно не боялась наглой девчонки.
- Ты можешь отказаться. Я знаю, робот, машина без чувств и эмоций, не знающий, что такое помощь, которая легко может отказаться. Это ведь не в ее правилах, да? И пусть погибнет целый город, люди, деревья, парки и фонтаны. Город-призрак, как мило. Ведь мы не знаем, что такое бескорыстие? Мы не умеем сочувствовать и прощать. Как мы круты. Но однажды твой хваленный кокон развалится на куски и тебе станет плохо. Ты будешь нарезать круги по квартире, и думать, думать, вспоминать о том, как ты отказалась мне помочь и к чему это привело. Биться головой о стену, понимая, что уже ничего не исправить. Вина загрызет тебя, - Аврора говорила тихо, но четко, чеканя каждое слово. Хозяйка знала больные места каждого. Не стесняясь, не жалея, она била прямо в них, заставляя Марину с каждым словом дергаться, как от пощечины.
- Да уж, твоя проникновенная речь меня так зацепила, - усмехнулась Рина. Пускай Аврора и права, но это не повод преклониться. Только не ей.
- А что если.... - последние слова прозвучали едва слышно.
- Ладно, я помогу, - выдавила новая хранительница. - Что нужно делать?
* * *
Утро началось со звона будильника. Открывать глаза Макс не спешил. Пронзительный писк бил по мозгам, раздражая все больше и больше.
- Да заткнешься ты, в конце концов! - не выдержал Максим.
Ответом ему стал грохот - что врезалось в стену. Ненавистный писк оборвался. От неожиданности Макс резко сел, оглядываясь вокруг. Около одной из стен, в полуметре от окна валялись обломки будильника.
- Что за чертовщина? - пробормотал Макс, хватаясь за больную голову.
Феерическую гибель будильника логически объяснить не удавалось. Во-первых, вечером Максим поставил его в другом конце комнаты на книжную полку. Так было больше шансов не вернуться в теплую кроватку досыпать. Во-вторых, родители уехали в командировку, и переставлять, а тем более кидаться будильником некому. Даже на домашних животных свалить произошедшее не получалось. Зинаида Степановна, мать Макса, не особо их жаловала. В каждом она находила недостатки - от котов много шерсти, собаки дурно пахнут, хомяки гремят колесиком, попугая не заткнешь и так далее в таком же духе. Единственными существами, против которых она сразу не нашла аргументов, были рыбки, но и они долго не прожили.
Вечно занятым родителям было не до новых питомцев, а сам Максим слишком беспечно относился к хозяйству, ухаживая за ними под настроение.
Сонный мозг, мучимый похмельем, решил особо не заморачиваться. Покачиваясь и придерживая рукой ноющую голову, Максим направился на кухню. Хотелось воды, желательно побольше. Звук захлопнувшегося холодильника заставил поморщиться. Отбил бы руки тому, кто так двери закрывает. Мысль ударила в голову, заставив остановиться. "Я же еще не на кухне".
- Мам, пап, вы дома? - слегка охрипшим голосом громко спросил Максим.
В ответ - тишина, если, конечно, не считать звук отплясывающего чечетку стакана. Решив, что его просто не услышали, Макс зашел на кухню. Родителей там не было, впрочем, как и грабителей, соседей, внезапно нагрянувшей родни и прочих живых существ, способных производить шум. На кухне хозяйствовала посуда.
Увидев или услышав хозяина, стеклянный стакан вчерашнего чая радостно понесся к Максиму. Следом гналась недовольная бутылка газировки, на ходу проливая прозрачную жидкость. Макс ошалело хлопал глазами, пытаясь понять, что это - сон, белочка или что-то похуже. Неопытный стакан слегка промахнувшись, пронесся мимо, едва не врезавшись в стену. Чудом затормозив в паре миллиметров от зеленого кафеля, более плавно и спокойно повернулся и приблизился к Максиму.
Макс замер, с ужасом рассматривая посуду. Сбоку, из под стола, что-то метнулось за спину. Ударило с разгону под колени, и Максим рухнул на деревянную табуретку.
Стакан кокетливо подался вперед, напоминая о своем существовании. Макс вскочил и отступил на шаг назад. Обидевшаяся посуда слегка наклонилась, пролив несколько капель воды. Видимо, это означало обиду или плач.
Бутылка же вела себя более сдержано. Лишь пританцовывала на месте, выказывая свое нетерпение.
Решив не дожидаться истерики от ненормальной посуды, Максим кинулся в спальню, натянул первую попавшуюся одежду и выскочил из квартиры. Ну ее на хрен такую белочку!
Второй припадок, как обозвала его Таня, случился уже утром. И как всегда, в самое неподходящее время. До университета оставалась всего пара остановок, когда у Тани все поплыло перед глазами. Повезло, что хотя бы сидела. Цветные пятна перед глазами замигали все чаще и чаще, затем и вовсе сменились темнотой.
Яркие картинки-слайды завораживали. Так хотелось поближе рассмотреть их, дотронуться, удостовериться, что они реальны. Таня не выдержала. Протянула руку вперед и коснулась одного из слайдов. Он на мгновение замер, словно задумавшись, затем плавно, но, в то же время, быстро увеличился в размерах. Тане даже показалось, что она сама находится внутри чудесной картины - настолько ярки были краски, окружающие ее. Словно в подтверждение, лицо на миг обдул сухой, горячий воздух с примесью пыли. Девушки и парни, в вычурных нарядах начала двадцатого столетия степенно двигались по серовато-песочной мощеной дороге. Ветер игриво трепал выбившиеся из-под шляпок локоны. Впрочем, на это никто не обращал внимания. Мимо Тани плыли дома. В основном, это были одноэтажные постройки, с вычурными вывесками, реже - двухэтажные. На одной из таких построек висела надпись "Вендеровичъ".
Что же было дальше, Таня так и не узнала. Картинку сменила темнота, а тишину - привычный размеренный гул автобуса. Голова была тяжелая, как после короткого сна. Заснуть в маршрутке для нее было привычным делом - вечный недосып давал о себе знать. Хорошо хоть люди реагировали на это нормально. Хотя, им то что - чужие проблемы мало кого заботят.
Приоткрыв глаза, Таня выглянула в окно, и чуть было не выругалась - она проехала остановку. Подскочив, девушка, хаотично роясь в сумке в поисках денег, принялась пробираться к выходу. Две остановки - это всего лишь десять минут ходьбы, но вот только не тогда, когда опаздываешь.