Глава 2
Проснулся молодой лекарь на рассвете, спал он всего несколько часов, а чувствовал себя полностью отдохнувшим. Когда в комнату вошла Ярута, Джуа уже обувался и был готов идти.
- Как всегда корень аира действует безотказно. Время на завтрак у тебя нет. Я собрала тебе хлеб, сыр, вяленое мясо, поешь по дороге. Как придешь домой, не задерживайся со сборами и постарайся быстрее вернуться. Я нарисую тебе карту и расскажу, как ты должен себя вести. Лучше если ты появишься в Грейстоуне на пике своих способностей, - Ярута протянула ему сумку с провизией и пошла провожать внука до калитки, - Вот тебе письмо отцу, все как я говорила, до скорой встречи!
- Спасибо бабушка, постараюсь быть у тебя послезавтра!
Харди гавкнул в ответ. В голове Джуа послышалось: "Будем ждать!", он попытался как-то ответить собаке, но ему не удалось.
- Не расстраивайся у тебя все еще впереди, - подбодрила его Ярута.
Джуа с трудом заставил себя улыбнуться в ответ и поспешил в направлении леса. Трава под ногами еще не высохла, юноша шел быстро и гнал от себя как мог дурные мысли: "Какой же ты маг, даже пес, который знает тебя много лет, не может тебя услышать! Может не стоит мне соваться в этот Грейстоун, ведь ясно же в легенде говорится, что только достойный может там учиться. В Лазурной гавани я нужен, а в Грейстоуне и без меня, наверное, полно тех, кто блещет талантами. Я вдруг меня оставят, - промелькнула слабая надежда, - тогда я пробуду там три долгих года. Как же отец и мать, ведь я их единственный сын?".
Был еще один человек, мысль о расставании с которым на столь длительный срок заставляла задумываться Джуа о правильности его выбора. Это была Илдира, дочка главы деревни Кедера. Вначале отец Илдиры был против, чтобы его дочь общалась с простыми рыбаками, поэтому большую часть времени девушка жила у тетки на острове Сибр. Последние годы, когда все поняли, что Джуа не собирается продолжать дело отца, что он пользуется заслуженным уважением со стороны местных жителей, Кедер несколько смягчился. Илдира вновь переехала в Лазурную гавань, но их встречи были нечасты: Джуа все реже появлялся дома и задерживался в Мглистых Холмах по нескольку недель.
Мысли Джуа перебили ощутимое бурчание в животе. Он шел уже несколько часов, и как раз настало время для привала. Впереди виднелся ручей и небольшой солнечный пригорок, покрытый цветами. "Вот там и пообедаю", - подумал юноша. Через несколько минут он уже резал сыр и хлеб.
Юноша встал, и собирался было спуститься к ручейку и наполнить бурдюк, как увидел на другом берегу лисицу, жадно пившую чистую прохладную воду. Парень замер и решил подождать, пока зверь напьется. Лисица была крупной, шерсть блестела на солнце, было видно, что она не голодает. Джуа разглядел даже свежую кровь на чуть более светлой морде. "Тоже наверно обедала", - подумал он.
И тут ему в голову пришла смелая идея - попробовать поговорить с лисой. Как говориться: "Попытка - не пытка". Он попытался сосредоточиться на звере и отключить все внешние раздражители. Спустя некоторое время он уже не слышал шума листвы и журчанья ручья и ощутил необычную расслабленность.
Вскоре все деревья слились для него в сплошной зеленый фон, на котором нельзя различить ни стволов, ни веток, ни тем более листвы. Ручей преобразился в узкую неподвижную голубую ленту. Стало немного не по себе. Ему была видна только лиса, которая в это время уже напилась и лежала рядом с голубой лентой с закрытыми глазами. Постепенно его стали заполнять чужие непонятные эмоции: блаженство, сытость, безмятежность и одновременно настороженность. Понеслись мысли о том, что заяц был вкусный и жирный; о том, что все зайцы глупые, их легко ловить. Вот рябчиков ловить сложнее, они улетают. Но об охоте можно не думать до следующего восхода солнца, - наелась хорошо.
Мысли лисы он слышит, как же теперь сделать, чтоб и она его услышала. Он мысленно дотянулся до лисы и погладил ее воображаемой рукой по голове. Глаза зверя приоткрылись. "Разреши поговорить с тобой, я не причиню тебе зла, я не охотник. У меня даже нет лука. Я стою на пригорке и смотрю прямо на тебя. - Лиса вскочила и посмотрела в сторону Джуа. Ее мысли начали путаться, в них преобладало стремление бежать. - Только не уходи, просто ответь мне что-нибудь". Ответа не было, как показалось Джуа, достаточно долго. Но лиса успокоилась, она застыла на берегу и не отводила от человека взгляда.
- Ты первый на двух ногах, который слышит тех, кто живет среди деревьев. Ты напугал меня, - "речь" была необычной, но смыл Джуа понимал. Сказанное лисой дополнялось образами. Он попытался строить фразы таким же образом.
- Я не хотел пугать, я хотел говорить с тобой. Думал, что у меня не получится. Ты хорошо меня понимаешь?
- Понимаю. Когда отцы отцов старых лис жили, то в этом лесу был человек. Он помогал, лечил, ему верили. Ты будешь лучше говорить. Но для этого нужно время.
- Я скоро уйду. Но мне нужно взять воды из ручья. Можно мне спуститься?
- Иди. Я знаю - людям тоже нужна вода.
Джуа осторожно спустился и наполнил бурдюк водой. Лиса в это время не сдвинулась с места. Постепенно очертания деревьев и ручья вновь приняли знакомые формы. Вновь весело защебетали птицы.
- Я ухожу. Буду в лесу скоро.
- Если нужно я приду. Запомни меня. Ели будешь недалеко и вспомнишь меня - я услышу.
Обрадованный свом первым опытом разговора с животным юноша быстрым шагом направился в сторону дома. Оставшуюся часть пути Джуа одолел быстро и без приключений. И вот он уже ощущал соленый морской воздух и слышал шум прибоя. Родной поселок Джуа Лазурная гавань был достаточно крупным. Большая бухта, в которой он находился, давала приют торговым кораблям во время шторма, столь частого в этих широтах.
Торговцы привозили не только разнообразные товары, но и новости со всех уголков страны. Даже из далекого Солгарда. Поговаривали, что этот город напрочь утратил свое былое величие. Новые несчастия преследовали его жителей каждый год. В конце прошлого года город охватила ужасная эпидемия чумы, унесшая почти половину населения. В течение семи месяцев ни одному человеку не удалось покинуть Солгард, ни один торговый караван не попал на знаменитую ярмарку. Благодаря этому удалось предотвратить распространение эпидемии по всей стране. И только спустя месяц, как умер последний заболевший, границы города вновь открылись.
Джуа разглядел в бухте корабль с флагом, на котором была изображена лошадь. В районе Солгарда располагались несколько крупных поселков, жители которых разводили этих быстроногих животных. У причала собралось несколько десятков человек, доносился шум низких мужских голосов. Корабль начал разворачиваться и поплыл в направлении пролива. "Уже уплывают, жаль, что не удалось застать торговцев в деревни" - подумал Джуа. Солгардцы всегда были дружелюбны и приветливы, они общались не только с главой поселка, как было принято у торговцев из Рамбурга, но и со всеми желающими. Джуа наблюдал за кораблем, который вдруг причалил подальше от поселка, но все еще оставаясь в бухте.
"Отец наверно уже узнал последние новости из Солгарда", - подумал Джуа. Он шел по берегу моря, здороваясь с шедшими навстречу соседями. Дом рыбака Дана находился поблизости с торговым причалом. Это было белое кирпичное здание с покатой крышей из красной черепицы, с двух сторон окруженное верандой, утопающей в душистом горошке. Чердак был обжит Джуа несколько лет назад и не отличался по уюту от комнат первого этажа. На второй этаж вела отдельная лестница, связывающая чердак и одну из частей веранды.
Когда Джуа подошел к дому, мать как раз убирала со стола на южной веранде. Отца видно не было, хотя его лодка была привязана у причала рядом с домом. Ясмина увидела сына и улыбнулась, это была красивая миниатюрная зеленоглазая женщина с русыми воющимися волосами ниже плеч.