Накануне рождества, 24 декабря в музыкальной комнате казармы роты состоялась вечерняя сходка нижних чинов «самарцез»; пили водку, и вернувшийся в тот же день из отпуска из Евр. России Артишев сообщал разные новости и говорил, между прочим, что государя императора охраняют в Петербурге иностранные войска, что наши войска восстали и бьют своих офицеров, что вообще все войска России ненадежны. На другой день после этого в роте начались беспорядки.
...25 декабря утром в помещение 2-й полуроты вошел рядовой Сергеев и стал кричать: «Где взводный и отделение 3-го взвода?» Кто-то ему указал на находившегося тут же комотделения, рядового Коровченко, подойдя к которому, Сергеев произнес: «Ты долго будешь слушать Гуськова и фельдфебеля?» Схватил его за грудь и замахнулся, чтобы ударить, но был удержан Коровченко; в это время раздался голос Пиданова: «Бей его, чего смотришь!», но кто-то схватил Сергеева и оттащил его прочь, после обеда почти все люди разошлись по городу.
Старший унтер-офицер Демьяненко и старший унтер-офицер Чепарин отправились в город на розыски солдат, где были избиты до потери сознания.
Узнав о происшедшем, комроты подполковник Гуськов отправился с капитаном Егоровым в помещение нижних чинов. Некоторые стали строиться, а другие продолжали шуметь и столпились вокруг офицеров и дерзко выкрикивали различные претензии... на раскладку по средам и пятницам в обед до 1/4 фунта вместо 3/4 мяса, на выдачу вознаграждения за работу по ремонту городского моста, на неосвежение соломы в тюфяках и т. д., толпы человек в 50 все время надвигались на Гуськова.
Этот шум и беспорядки продолжались около 2-х часов, пока не раздалась команда: «Стройся к ужину!», после чего люди стали расходиться и мало помалу все успокоились.
26 декабря солдатами были избиты ефрейтор Шамрай и комотделения Коровченко.
Подполковник Гуськов отправился к ком. 5-й роты 12 Турк. стрелкового бат. капитану Белову и просил его приготовить роту на случай больших беспорядков.
После этого Гуськов с кап. Егоровым, подпол. Шабашевым, Поликарповым явился в роту и приказал арестовать рядового Ремизона. Но рота отказалась это выполнить.
Тогда Гуськов послал Поликарпова узнать, готова ли 5-я рота. Эта рота уже выстроилась с ружьями во дворе. Узнав об этом, солдаты понтонной роты еще сильнее заволновались. Солдаты бросились к ружьям и захватили их, а затем ворвались в комнату фельдфебеля, взяли ящики с патронами (600 шт.) и раздали солдатам, некоторые стали стрелять из окна казармы.
Боясь кровопролития, Гуськов отдал приказ 5-й стрелковой роте вернуться в казармы.
27 декабря солдаты продолжали буйствовать как в казарме, так и в роте. Только с приездом генерала Павловского беспорядки закончились. 27 солдат этой роты были преданы суду.
О прокламациях «К гражданам Ура-Тюбе»
(9 января 1906 г.)
9 января 1906 года в городе Ура-Тюбе были разбросаны по улицам и заложены в двери и ворота отпечатанные на гектографе прокламации, озаглавленные «К гражданам Ура-Тюбе!».
Приводим текст прокламации полностью (См. Т. Каримов. Победа Великой Октябрьской социалистической революции в Северном Таджикистане. Сталинабад, 1957, с. 27).
К гражданам Ура-Тюбе!
С Новым годом! Старый год прошел; это был один из тех годов, которые служат границей перехода от старой рабской жизни к сознательной, культурной!
Старый год прошел! С ним должен кончиться всякий произвол, который проявлялся со стороны царских сатрапов.
Старый год прошел! Он унес с собой тысячи жертв, которые боролись за свободу, братство и равенство.
Старый год прошел! Но далеко еще не кончилась та страшная борьба, которую объявил русский сознательный народ своим притеснителям. Эту ожесточенную борьбу русский честный народ перенес на новый, 1906 год.
Граждане Ура-Тюбе!
Неужели мы еще и теперь не сознаем того великого освободительного потока, который охватил теперь всю Россию? Неужели мы равнодушно будем смотреть, как расстреливают наших учащихся, сыновей, братьев, сестер? Неужели мы равнодушно будем относиться к тому, как несознательных солдат посылают расстреливать безоружных рабочих, борцов за свободу, и это называется усмирить бунт!