Устами Манольоса писатель призывает: «Вперед! Настало время! Свобода или смерть! Наши права не отдают нам добром, мы завоюем их силой!» Любопытно, что на обвинение попа Григориса в «большевизме» он отвечает: «Если большевик — это то, что у меня в мыслях, значит, я большевик». Итак, Манольос не боится связать свое имя с самой прогрессивной идеологией нашего времени, и уже одно это свидетельствует о том, какую огромную эволюцию претерпело мировоззрение Казандзакиса в последние годы его жизни.
Борьба между чувством и долгом — движущая сила развития не только образа Манольоса, но и Катерины, Михелиса, Яннакоса, Костандиса, которые после многих ошибок, раздумий и колебаний становятся на сторону правого дела.
С большой теплотой и любовью рисует писатель образ вдовы Катерины. Несмотря на прошлую распутную жизнь, эта женщина, полюбившая Манольоса, начала поддерживать его справедливую борьбу и оказалась гораздо выше, благороднее и душевно куда чище своих благочестивых односельчанок. Большая любовь к Манольосу и страдающим людям очищают ее, зачеркивает прошлое и открывает новую страницу в ее судьбе.
Через ряд крупных и мелких ошибок, через бессмысленное убийство приходит к обновлению и поп Фотис — глава беженцев. Ошибки прошлого научили его горячо любить людей. Теперь поп Фотис целиком отдался борьбе за их счастье. Его ненавидят богачи Ликовриси. Чтобы припугнуть агу и заручиться военной поддержкой, они объявляют его «агентом Москвы». Из своего жизненного опыта поп Фотис знает, что там, где не помогает сила логики и убеждения, где исчезли последние остатки любви к беднякам, там необходима открытая вооруженная борьба. Против войска попа Григориса он выстраивает свою армию — армию отверженных, армию борцов за справедливость. И хотя в конце концов саракинцы вынуждены отступить и уйти из Ликовриси, нет сомнения в том, что под умелым руководством попа Фотиса они будут продолжать борьбу до полного торжества своих идей, до построения справедливого строя.
С особенной силой мастерство Казандзакиса как художника-реалиста проявляется в изображении отрицательных персонажей: представителей сельской верхушки и защитников их интересов — православной церкви и турецких властей. Наиболее реалистические образы романа: поп Григорис, старик Ладас, капитан Фортунас, турецкий ага. Положительные же образы несколько схематичны, абстрактны и бледны. Объяснение этому найти нетрудно. Казандзакис видел порочность и несправедливость строя, при котором богатство и насилие являются основой общества, и всю силу своего таланта реалиста он направил именно против такого общественного устройства. Но каково должно быть будущее общество, этого писатель не знал. Алексис Зорбас, герой одноименного романа Казандзакиса, спрашивает у последнего, какие порядки он предложил бы вместо старых. И Казандзакис не может ответить на этот вопрос: «Я не знал. Я хорошо представлял себе, что должно было разрушиться, но я не знал, что именно нужно построить на развалинах старого. Старое существует, его можно прощупать, оно живет в наши дни, и мы с ним сталкиваемся каждую минуту. Будущее еще не родилось, его нельзя осязать…»
Критика представителей имущего класса идет главным образом по линии саморазоблачения. Они выдают себя своими словами и поступками. Очень часто Казандзакис использует также внутренний монолог. Трудно представить себе ликоврисийского попа без его лицемерия; звериная натура этого человека скрывается под православной рясой и лживыми словами добродетели. Это волк в овечьей шкуре, готовый растерзать, смести с пути все, что ему не по нраву, все, что мешает его обогащению. Он глубоко убежден, что бедняк, поднимающий руку на частную собственность, — злейший враг и его нужно уничтожить. Только наедине с самим собой он не таит своих мыслей. Почему бог не дал ему силу убивать своих личных врагов одним лишь словом «анафема»? Тогда он в первую очередь убил бы Манольоса — за то, что его душа чиста и его трудно скомпрометировать в глазах односельчан и даже самого аги. Потом — попа Фотиса. За его аскетическое лицо, горящие глаза, звонкий голос, за то, что в нем тоже нельзя было найти каких-либо недостатков. В список своих жертв поп Григорис включил бы всех, кто когда-либо оскорбил его словом или делом. Даже с теми, кто давно умер, он бы тоже расправился, будь они живы.
Замечательный образ старого скряги и лицемера Ладаса по силе реализма можно сравнить с гоголевским Плюшкиным. Это самый богатый в селе человек, но, сидя на бочках с вином, с маслом, имея полные амбары хлеба, он чуть не умирает от голода, ходит оборванный и босой. Единственная цель его жизни — стяжательство. Все его мысли и поступки подчинены этой цели. Он мечтает прожить двести лет для того, чтобы завладеть всем Ликовриси. У гроба Патриархеаса он думает лишь о том, как бы завладеть богатствами покойного. Во время пожара он прежде всего кинулся спасать сундук с золотом, а жену вытащили из горящего дома соседи.