На праздник Пятидесятницы апостолы снова собрались в Иерусалиме. С ними была Мария, мать Иисуса, и другие женщины, а также братья Иисуса (видимо, сыновья Иосифа от первого брака). Они собрались, потому что поняли – наступило время действовать самостоятельно, как в то время, когда Иисус посылал их на проповедь.
На Елеонской горе, неподалеку от Гефсиманского сада, Иисус явился им снова – и у них на глазах вознесся на небо, напоследок попросив их: «Будьте Мне свидетелями в Иудее, Самарии и даже до края земли».
Ранняя церковь
Двенадцать самых близких учеников Иисуса пользовались в общине Его последователей наибольшим авторитетом, но теперь их осталось только одиннадцать: Иуда, предавший Учителя, покончил с собой. На его место при помощи жребия избрали Матфея.
В день Пятидесятницы произошло странное явление: в доме с закрытыми окнами и дверями появился сильный ветер и огонь охватил людей. Огненные языки повисли у них над головами, и ученики Иисуса ощутили прилив радости. Они высыпали на улицу и начали прославлять Бога на разных языках, так что прозелиты из разных стран, пришедшие в Иерусалим на праздник, слышали каждый свою речь. Петр обратился к народу с пламенной проповедью, в которой утверждал, что пришло время спасения Израиля, что Иисус был мессией, что он был распят и воскрес из мертвых во исполнение воли Божьей об Израиле и что это было предсказано пророками. Прежнего труса, отрекавшегося от своего Учителя трижды, было невозможно узнать, так что многие говорили: «Он пьян». Но были и те, кто уверовал и начал спрашивать: «Что нам делать?» Петр ответил, что нужно креститься во имя Иисуса Христа и Святого Духа и покаяться.
Обряд крещения (омовения) стал главным для христиан Иерусалима, чья маленькая община росла изо дня в день. Конечно же, она сразу навлекла на себя гнев все тех же храмовых священников и фарисеев. Апостолов несколько раз арестовывали, но до серьезных репрессий дело не доходило – община составляла уже несколько тысяч человек, и священники опасались беспорядков.
Однако фарисеи оказались более решительными. Их мишенью стал служитель (диакон) Стефан, пылкий полемист из эллинизированных евреев. Его пламенная речь возбудила страсти настолько, что его схватили, выволокли за город и без суда убили, побив камнями.
После этого храмовым священникам ничего не оставалось, как только перейти к решительным действиям. Возглавил репрессии молодой фарисей по имени Шауль (Савл). Вокруг него сплотилось нечто вроде добровольной фарисейской милиции. Эти люди врывались в дома христиан, хватали мужчин и женщин и волокли их в храмовую темницу. Община рассеялась по другим городам – не только иудейским, но и самарянским, галилейским и сирийским.
Шауль задумал большой процесс и, как сказали бы теперь, «собирал материал». Ему нужны были доказательства, которые убедят римского легата в Дамаске (на Пилата, враждебного Храму, рассчитывать не приходилось), что существует разветвленная многочисленная секта, оспаривающая власть кесаря. Он выпросил у храмового начальства документы, позволяющие ему именем Храма арестовывать и вести в Иерусалим на суд тех евреев, которые исповедуют веру в Христа. С небольшим отрядом охраны Шауль верхом отправился в Дамаск, но по дороге его поразила внезапная слепота. Ничего не видя, Шауль услышал голос: «Шауль, зачем ты гонишь Меня?» – «Кто ты?» – в ужасе спросил Шауль. «Я Иисус». – «Что же мне делать теперь?» – «Иди в Дамаск и узнаешь», – был ответ.
Охрана Шауля видела только, что их вождь внезапно упал с коня и говорил с кем-то незримым и неслышимым. Слепого, беспомощного, его повели под руки в Дамаск. Там он нашел приют в доме фарисея Иехуды. Через некоторое время к нему явился христианин по имени Анания, который помолился, возложив на него руки – и Шауль прозрел.
Ревностный гонитель христиан обратился в христианство. Он пришел в синагогу и начал рассказывать о том, что с ним случилось и проповедовать веру в Иисуса Христа. Его вчерашние соратники не могли вынести такого «предательства» и замышляли его убить, подкараулив у городских ворот, но друзья спустили его в корзине со стены.
Надо ли говорить, что обращение Шауля, который после этого стал называть себя римским именем Пауль (Павел), – многие иудеи носили двойные имена – вызвало грандиозный скандал в Иерусалиме. Причем не только среди иудеев, но и среди христиан, которым было трудно привыкнуть к мысли, что вчерашний их гонитель теперь один из самых горячих проповедников Иисуса-мессии. Павлу пришлось вернуться в свой родной Таре, пока не улягутся страсти. Затем Павел и Варнава отправились в Антиохию, третий по значимости город империи после Рима и Александрии. Там их застигло известие о начавшемся в Иудее голоде, и они стали собирать деньги в помощь иерусалимским христианам. Вот тогда-то, собственно, и сложилось самоназвание «христиане». Антиохийская община говорила на греческом, а не на арамейском языке, и называла Иисуса не машиах, а по-гречески – Христос.