Множество других указаний говорят о таких же вольных нравах среди странствующих проповедников. Есть даже такие лицемерные подходы: «Всякий пророк, испытанный и правдивый, который поступает так по отношению к земному таинству церкви, но других не учит делать, что делает сам, да не будет судим вами. Его ждет суд господень» (Учен. 12 апост., 11, 11).
Этот подход повторяется священством при каждом соблазнительном случае, при пьянстве, воровстве, любодеянии: «Священника судите по учению его, дела же его сам господь обсудит».
С другой стороны и в общинах рядом с общением стола вырастает общение ложа. Вопреки общераспространенному мнению, ввести общность жен легче, чем общность имущества. Но с грехами общины апостолы церемонятся меньше, чем с братьями пророками. Так, Иоанн в «Откровении» из семи церквей азийских две обвиняет в блуде и любодеянии в самых недвусмысленных словах. «И пророчицу вашу повергаю на одр вместе с любодействующими в великую скорбь и детей ее поражу смертью» (Откров., 2, 22).
С другой стороны, Тертуллиан указывает: «Мы связаны телом и душой, признаем общность имущества, за исключением женщин. Тут у нас прекращается общность, а у других практикуется и в этом отношении».
Перейду к «демократии».
Можно усомниться, было ли демократическое равенство даже в первой предполагаемой ячейке тринадцати — Христос и 12 апостолов. Христос обходился с апостолами как ласковый учитель с совершенно неразумными детьми. Они проявляли предательство, трусость и тупость, добродетели вполне демократические, но которые демократию не красят. Евангелие отмечает постоянные споры апостолов за первенство, за право сесть выше других, по правую или левую руку Иисуса.
По смерти Христа община сомкнулась теснее. Центральной фигуры не осталось. Петр, разумеется, не мог заменить Христа. Впрочем из ворчливых указаний апостола Павла: «Другие и Кифа», «Явился Кифе, потом двенадцати» (1 Коринф., 15, 5), видно, что Петр выделялся из двенадцати. Выделялись собственно трое: «Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столбами».
Впрочем, Павел обличает и Кифу и «столбов» весьма бесцеремонно. «(Кифа) стал устраняться и таиться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием».
Вместе с ростом общины стал возникать и технический ее аппарат. Так, когда умножились ученики, были выбраны семь человек следить «за раздачей потребностей». — Это были первые дьякона. К ним присоединились дьякониссы. Далее следовали учители и, повидимому, судьи. Ибо христианство строго запрещало судиться у языческих судей.
Апостол Павел упоминает целителей и прямо чудотворцев, выкликателей на разных языках и истолкователей этих восклицаний (1 Коринф., 12, 28). Мы знаем, из всей практики христианства, раннего и позднего, что чудотворство было в его среде, можно сказать, простым и обыденным делом. Что же касается кликушества на разных языках (глоссолалия), то оно описывается в «Деяниях» чрезвычайно торжественным тоном.
Надо, однако, отметить, что эти знахарские и шаманские свойства отпали от христианских общинников к четвертому веку и перешли на вновь организованную материальную святыню, распятия, иконы и всякие другие амулеты. Линия чудес в христианстве перешла от живого к мертвому.
Лактанций описывает разгром одного христианского храма язычниками в третьем веке. Там не нашли ничего чудотворного, кроме писания. Но в то время сами христиане творили чудеса.
В связи с оскудением чудотворного духа в общине выдвинулся технический аппарат управления в лице епископов.
Епископ или эпимелет в городах и государствах Малой Азии был муниципальный чиновник, надзиравший за торговлей хлебом и другими припасами. В христианской общине он стоял во главе диаконов. Он заведывал доходами и расходами общины, руководил распределением натуральных и денежных средств. Таким образом епископ был хозяйственным управителем, а, стало быть, главой общины. Так экономика победила чудотворцев и кликушескую глоссолалию.
Вначале епископы жалованья не получали. Для того, чтобы жить, они вели банковые операции, врачевали, занимались скотоводством и ремесленным трудом.
Потом епископ сделался несменяемым и платным и с течением времени стал распределителем значительных богатств. При епископе состоял совет старейшин, ему была подчинена коллегия диаконов.
В общем составился клир, духовенство, церковная бюрократия.
Быстрыми шагами идет укрепление прежних текучих и шатающихся форм. Общение имуществ заменяется взносами, сперва добровольными, а потом обязательными. Пророки и апостолы сокращаются во всех отношениях. Свободное выкликание и проповедь мужчин и даже женщин сменяется богослужением.