– Мне нужно три корабля с годовым запасом продовольствия, – говорил Колумб Марчене, и тот согласно кивал в ответ.
Монастырь не финансировал заморские экспедиции, не оснащал корабли, но идея гостя понравилась настоятелю.
– Вам надо отправиться ко двору, – предложил францисканец. – План похода в Индии сулит государям большие прибыли. Возможно, они захотят удовлетворить вашу просьбу.
– Кто пустит меня во дворец? – сокрушался Христофор.
– Я помогу вам, – пообещал Марчена.
– Как? – удивился Колумб.
– Вы слышали имя исповедника короля и королевы, Эрнандо де Талаверы?
– Да.
– Я дам вам рекомендательное письмо к дону Талавере, попрошу устроить встречу с Их Величествами[16].
– Я не мечтал об этом, – признался Колумб.
– Думаю, главный эконом Кастилии Алонсо де Кинтанилья тоже заинтересуется вашим предложением. Сейчас королевская чета находится в Кордове, я дам вам деньги на дорогу. На днях меня переводят в Севилью на должность кустодия францисканского ордена. Ваш сын может жить в монастыре. Вы всегда найдете здесь хороший прием.
– Спасибо, святой отец, – поблагодарил счастливый капитан. – Я не задержусь в Рабиде. Меня ждет свояченица, Диего останется у нее.
– Господь поможет вам! – напутствовал сорокалетний монах. – Когда король с королевой дадут согласие, вспомните о Палосе. В нем есть много опытных моряков.
– Кого вы рекомендуете? – заинтересовался капитан.
– Братьев Пинсонов. В наших краях они считаются самыми опытными и уважаемыми кормчими. Пинсоны ходили далеко на юг.
– Я воспользуюсь советом, – решил Христофор.
Вскоре Марчена покинул монастырь. Знакомство с настоятелем Рабиды произвело сильное впечатление на Христофора, вернуло к жизни. Через много лет в письме к Изабелле и Фердинанду он признается: «После Предвечного Господа ни у кого я не получал такой поддержки, как у брата Антонио де Марчены… все насмехались надо мной, кроме этого человека».
Марчена выполнил обещание, снабдил капитана рекомендательными письмами, деньгами на поездку ко двору. Францисканцы считались нищенствующим орденом, ибо проповедовали скромный образ жизни ранних христиан, но деньги у них имелись, тратились на богоугодные дела. Орден располагал обширными связями во всех слоях общества. Получить поддержку кустодия Севильского округа значило много в жизни неизвестного капитана. Устроив сына у свояченицы[17], он отправился в Кордову.
Финикийцы основали Кордову на правом берегу Гвадалквивира, к северо-востоку от Севильи. Вытеснившие их римляне на этом месте образовали колонию Кордуба (Сorduba). С 756 по 929 год Кордова была столицей мавританского эмирата, центром арабской культуры. Затем до 1031 года – сердцем Кордовского халифата. Мавританская эпоха определила характер застройки города. Старый центр представляет лабиринт узких улиц с низкими оштукатуренными домами, имеющими глухие фасады, озелененные патио. От римского владычества андалусцы унаследовали мост на шестнадцати арках, от мавров – одну из крупнейших в мире мечетей, заложенную на фундаменте вестготской церкви Сан-Висенте. Мавры возводили ее с 785 года до конца своего господства. Завладев халифатом, христиане переделали великолепную мечеть в собор, построили в XIII веке церкви Сан-Пабло и Сан-Николас. Колумб не застал в Кордове Изабеллу и Фердинанда, разъезжавших по Гранадскому фронту. Пятый год шла война. С ранней весны до поздней осени супружеская чета колесила по стране, собирала войска, готовила оружие. Изабелла принимала активное участие в делах. Подобно простому интенданту, королева закупала снаряжение и продовольствие, искала квартиры. Изабелле приходилось решать массу вопросов, связанных с гражданскими делами, править Кастилией, помогать мужу в военных действиях. В Кордове монархи поместили Королевский совет с должностными лицами гражданской администрации для управления страной, но как только отправились сражаться с маврами, дела приостановились. Этому невольно способствовали сами правители.
16
Кастильские и арагонские короли до 1519 г. носили титул Высочеств (altezas), но мы называемих «Величествами», как было принято при европейских дворах.
17
Виоланта Мулиарт заменила ребенку мать. Колумб часто высылал ей деньги. Достигнув материального благополучия, он с 1502 года назначил свояченице ежегодную пенсию в 10 тыс. мораведисов. Через семь лет Диего удвоил ее.