68) Cp. и Leonh. Zill, S. 39-40.
69) См. у проф. М. Д. Муретова в «Богословском вестнике» 1902 г., № 10, стр. 184, 192 -199. и у проф. о. Е. А. Воронцова в „Христианском Чтении" 1909 г..№ 7, отр. 24. 29 слл. A. S. Реakе, р. 84: „just as God made man out of dust., so He makes His messengers of wind and flame". Ср. C. J. Vanghan, p. 16: „Who maketh His Angels spirits. etc: they are spirits, by nature and essence". II †- проф. И.Н. Корсунский находит здесь связь с пониманием духа, как первоисточника жизни (Перевод LXX, Св.-Тр. Сергиева Лавра 1897, стр. 354;.
24
I, 7 (Пc. CIII, 4)
фразом и не предполагает здесь главенства идеи творчества. Последняя потребует такого перевода, что «Бог делает вестников (Ангелов) своих из ветров». Едва ли нужно распространяться, что это слишком грубая концепция, неприемлемая со всех сторон. Правда, раввинская теология и агадическая сагальность по данному предмету были весьма причудливы, а вся иудейская ангелология пропитана прихотливою легендарностью. Там, — несомненно, — были решительные мнения, что природа ангельская то воздушная, то огненная и т. п. При всем том мы погрешили бы против истории, внося такие верования уже в псаломское изображение. Ведь самое развитие иудейских ангелологических построений датируется эпохой Вавилонского плена 70), а частные схемы принадлежат еще более поздним временам, к которым трудно приурочить СІІІ (104)-й псалмом. Сколько бы мы ни отодвигали его от Давидовских дней,—нам все-же пришлось бы простираться слишком далеко, чтобы выдержать подобную точку зрения. Мы вынуждены будем допустить широкое, чуть не повсюдное распространение указанных ангелологических мечтаний, если они почитаются ясными для всех по самому краткому намеку. Этого нельзя принять уже потому, что самые ангелологические созерцания помянутого рода никогда не были всеобщими, оставаясь достоянием известных иудейских кругов. Следовательно, непосредственный, грубый смысл мало [—не—] вероятен для подлинной библейской фразы. Теперь, чтобы сохранить идею творчества, необходимо прибегнуть к одухотворенному истолкованию, что природа Ангелов — высшего порядка, взята из самых утонченных стихий, будучи как бы воздушно-огненною или эфирно-пламенною 71). Нет надобности особо доказывать, что эта благочестиво догматическая модернизация несвойственна оригиналу и никогда не усвоялась ему еврейским сознанием, для которого был либо стихийный и осязаемый ветер, либо дух без всякого сопричастия к нему ветряной стихийности (ср. Евр. I. 14). В нашем примере было бы просто неожиданности допускать второе, когда в непосредственно
____________________
70) Ср. у нас. Благовестие св. Апостола Павла по его происхождению и существу I, стр. 654—655; II, стр. 818.
71) См. у проф. М. Д. Муретова в „Богословском Вестнике" 1902 г., № 10, стр. 190—191.
25
I, 7 (Пc. CIII, 4)
предшествующем 3-м стихе мыслится под исключительно ветер. Тем более эти соображения справедливы для параллельного члена, где берется не огонь сам по себе, а оттеняется в нем состояние пламенения, т. е. уже никак не природа огня, которая могла бы служить материею или хоть характеристикой для ангельского существа.
За изъятием рассмотренных суждений отпадает всякая серьезная опора для внесения в Псал. CIIІ (104). 4 мысли о творении Ангелов. Для нее теперь последним авторитетом будет собственно традиция—иудейская и христианская, равно усматривавшая там идею ангелотворения, хотя это предание далеко не было единственным, если в патристической экзегетике и является несколько преобладающим. Однако иудейская концепция непригодна и неприемлема, почему вообще не может быть решающею или обязательною. Что до христианской, то — при всей ее внушительности — она не самая главная, ибо над нею доминирует интерпретация послания к Евреям, как древнейшего и авторитетнейшего христианского документа. Но по отношению к нему, кажется, неотразимо, что там речь лишь о служебной деятельности Ангелов в мире с параллелизмом положению Сына, введенного во вселенную, поскольку греческому тексту трудно даже с насилием навязать мысль об ангелическом творчестве, а последняя не гармонирует с контекстом и ровно ничего не доказывает в интересах автора, ибо превосходство Первородного пред тварностию нимало не убеждает в божественной нетварности Его сыновства по природе и по искупительному превознесению.
После критико-экзегетического обзора полезно теперь объединить частные наблюдения. Созерцая картину мироздания, псалмопевец раскрывает величие Божие и для этого выразительно оттеняет, что даже грозные стихии в своих бурных порывах и разрушающем пламени бывают вестниками Его воли и несут функции Ангелов. Служба последних, оставаясь высшею по достоинству исполнителей, все-таки является однородною той по своей соподчиненности и орудности для верховных божественных целей. Отсюда получается новый вывод, сообразный с текстом оригинала и с общею концепцией псалма СІІІ (104)-го. Он будет гласить, что даже ангельский лик, как творение Божие, бывает служебным носителем божественных велений наряду